"Владимир Рыбаков. Тавро " - читать интересную книгу автора

- Что ты хочешь сделать? Ты болен, останься.
- Нет. Мне нужно уйти, я, может, даже на время уеду из Парижа. Кстати,
я теперь безработный, так что, ежели найдешь что-нибудь для меня, буду
благодарен. Только на больших предприятиях пахать больше не буду - сыт.
Озноб перекинулся на тело - это Мальцев отметил с удовлетворением. "Как
я ее все-таки охмурил". Пока Таня ходила за палкой, Мальцев выпил водки,
почистил и укрепил принятое решение. "Другого выхода нет". Старый
красноватый посох весил около пяти килограммов. Мальцев обрадовался его весу
и, опираясь на него сильнее необходимого, пошел к выходу.
- Я буду ждать тебя.
Он подумал, что можно было обойтись без этого патетического прощания.
Мальцев насильственно улыбнулся ей.
На улице его ждал человек. Скрипнув от боли зубами, Мальцев крепче сжал
палку, но увидев на лице подходящего к нему парня покорность и просьбу,
расслабил мышцы.
- Вы - советский? Вы - Святослав? Простите, это я отнес вам записку от
Тани...
- Кто вы такой?
- Русский я, только по-русски не говорю. Игорь Коротков. Мы с Таней с
детства дружим... Я вам правду скажу - не знаю, чем вы ее взяли, но
несчастна она с вами... Я не буду драться с вами, только прошу - оставьте ее
в покое.
"Да бери ты ее со всеми потрохами". Эта мысль позабавила Мальцева. Он
повнимательней взглянул на стоящего перед ним человека. Тонкий, скорее
хрупкий. Открытый взгляд угольных глаз. Нервные движения, но в их быстроте
была уверенность в своей правоте. В общем, это был открытый, честный и
влюбленный человек. "Начитался, олух, Труайя".
Мальцев усмехнулся:
- Действительно, драться не стоит, у нас явно разные весовые категории.
Вы Таню любите?
- Можно и так сказать. Я живу с ней, но к вам она испытывает
болезненное чувство.
Мальцев ощутил себя сразу меньше, гнусней собеседника. Нужно было
освободиться от этого, не время было ходить с гадостным чувством к себе.
- Вы, небось, из знатной семьи?
- Да... как будто... но какое это име...
- Это мое дело.
"В случае чего, руки мне бы не подал. Белоручка. Строит из себя Ромео".
Из этого нарочитого размышления что-то все-таки вышло. Этот парень не мог
ему быть несимпатичным. Но сама жизнь ему давала и дает возможность быть
благородным, а этого Мальцев простить не мог:
- Я за Таней не ухаживал, она сама ко мне лезет. ("Боже, какая грязь!
Чего не сделаешь, чтобы унизить ближнего своего!") Может, ей хочется
говорить в кровати по-русски. Спокойней, я вам уже говорил о весовых
категориях! Оставьте пылкие чувства для Тани. Постарайтесь завоевать ее,
вот, например, расскажите ей о нашем разговоре. Желаю успеха. У меня дела
поважнее...
Мальцев отошел, и вдруг от только что совершенного у него стало в груди
больно. Сила, должно быть совести, согнула его, выпрямила и снова согнула.
Он нажал пальцами на больные ребра. Совесть слегка отступила. Тогда с