"Владимир Рыбаков. Тавро " - читать интересную книгу автора

русскому, чтоб он не так напрягал руки и грудь.
Не покидавшие его враждебные мысли к миру огибали Бриджит. Она
сопротивлялась долго, но едва уловимыми движениями. Два раза он видел ее
усилия - она хотела и не могла убежать. Пальцы сжимали его руки, но не
дергали их, зная, что закричит он, отпустит ее и сам скрючится. Раскаленные
ребра его стали нервами, по которым била ее борьба. Руки у нее только раз
задрожали, когда она стала звать его движениями бедер. В Мальцеве все росла
радость, боль только царапалась, скользила. Он чуть не сказал: "Я тебя
люблю".
Мальцев был покрыт холодным потом и должно быть сверкал бы на солнце.
Бриджит пошарила рукой, так, чтобы он не заметил, по полотну под ними.
Ничего. Она поискала еще. Ничего. Она изумилась, но еще более обрадовалась.
- Что ты ищешь?
- Тебя.
Бриджит была совершенно потеряна, искала в себе понимание случившегося.
Он заинтересовал ее, этот советский, русский. Странный! Был бы худым, все
равно казался бы тяжелым. Когда он в тот вечер у нее дома сел в кресло, все
вокруг него показалось воздушным. В нем была - казалось, можно ее тронуть -
густая сосредоточенность. На его лице бродила неподвижность - она чаще всего
лежала на лбу и щеках.
Когда его ударили, он искренне рассмеялся. Советский... он же европеец
и - совершенно чужой. В нем есть нечто резко расходящееся, принадлежащее к
двум разным мирам. Кто на него в Париже обратит внимание? Никто. Она о нем
забыла быстро - трудно, да и не хочется долго думать о странностях
незнакомых людей. Но нечто осталось - с ним было интересно. Только обедая с
отцом, Бриджит захотела вновь увидеть Мальцева.
- Да, был у меня твой советский парень. Ни-чего-о.
В глазах сенатора Булона появилось незнакомое дочери выражение.
- Не хочу его больше видеть. Когда-то я очень любил его мать. Он на нее
внешне похож, но, кроме этого, - ничего. Груб, хам. Он спокойно и
презрительно интересовался...
- Чем?
- А? Да так... ерунда. Но я не хочу его больше видеть. Ясно?
В тот же вечер Бриджит пошла к Мальцеву: "Стоит повидать того, кто
такое сотворил со стариком Булоном". Менее всего она думала о Мальцеве как о
мужчине, - толкало любопытство, хотелось расспросить о женщине, влюбившей в
себя никого не любившего Булона, старого скептика.
Святослав лежал в своей конуре раненый, беспомощный - но и сильный.
Бриджит никогда не боялась стать женщиной, и если долетела до своих двадцати
одного года девственницей, то только потому, что считала банальным вот так
отдаться какому-нибудь кретину. Да и страсть делала людей либо мелкими
хищниками - лишь бы укусить, либо слизняками - взгляд расползался,
покрывался маслом. К этому прибавилось в свое время неудобство быть
совершеннолетней девственницей. Она была уверена, что ее первый мужчина
посмеется над ней, всем расскажет, повторит... как он испачкался с этой
дурой, с ней. И не горело потому ее тело, не требовало любви.
Бриджит взглянула исподтишка: Святослав стоял голый у люка, что-то
говорил по-русски ночи, подмигивал. Он был такой, какими бывают люди,
внезапно закончившие долголетнюю работу. Она еще поискала нетерпеливой
рукой - на простыне крови не было. Святослав был далеко от нее, в десятке