"Владимир Рыбаков. Тавро " - читать интересную книгу автора

болгарского происхождения. Вскоре я стал подозревать, что он занимается
контрабандой наркотиков... Когда Синев предложил мне поехать в Турцию что-то
кому-то передать и что-то от кого-то получить - я ушел... терпеть не могу
уголовников, тем более людей, связанных с наркотиками... вот и все. Если
хотите - дам адрес. Но это - мои предположения. Доказательств у меня нет.
Следователи переглянулись, вероятно, не понимая, для чего этот человек
все это рассказывает? Почему он боится? И чего? Но в любом случае, решили
они, очевидно, надо воспользоваться создавшейся ситуацией: если парень так
быстро раскалывается и так боится, - надо продолжать.
- Это очень хорошо, что вы, месье Мальцев, так откровенны с нами, мы
это ценим. Дело нас не касается, но мы передадим эти ценные сведения
компетентным органам. Скажите, судя по вашему возрасту, можно заключить, что
вы только недавно отслужили в Советской армии?
Мальцев сказал рассеянно:
- Да, три с половиной года отслужил. А что?
- Да так. И где?
- На Дальнем Востоке.
- Какой номер части?
Мальцев ответил, не задумываясь:
- Этого я вам сказать не могу. Французы остолбенели:
- Что?
Мальцев повторил:
- Этого я вам сказать не могу.
- Но... но почему?
- Я давал присягу.
Тишина длилась несколько секунд, но она звенела. Затем следователь
помоложе буквально взорвался:
- Какая присяга?! Вы нелегально перешли железный занавес! Для советских
властей вы - преступник! и вы - антикоммунист! и вы - француз! Вы не имеете
права не отвечать на вопросы! Где была расположена ваша часть?
Все в Мальцеве, от пальцев до сердца, стало медленно двигаться. Он
услышал свой спокойный голос:
- Ничем не могу вам помочь. Присяга есть присяга. Это все, что могу
сказать.
Оравший следователь рухнул в кресло. Его коллега, неказистый человек с
расплывчатыми чертами лица - смотри хоть час, все равно не запомнишь - начал
успокаивающе танцевать руками по воздуху:
- Спокойно, спокойно. Давайте разберемся. Вы чего-нибудь боитесь? Мести
со стороны КГБ? Во-первых, ничего из этой комнаты не просочится, во-вторых,
КГБ давно перестал применять за границей насильственные меры воздействия, а
в-третьих, то, что вы нам скажете, не представляет же собой государственную
тайну, не правда ли? Или у вас остались в СССР родственники, то есть
заложники?
Мальцев устало посмотрел на лоб говорящего:
- Дело не в этом. Дело в принципе. Тут ничего не поделаешь. Присяга
есть присяга - и все тут!
Следователи бились с Мальцевым еще два часа. Тщетно. В конце концов,
утомившись, французы сдались. Они были раздражены, но одновременно у них
было ощущение, что день этот был иным, чем другие - приятное ощущение борьбы
веселило аппетит и красило в яркие тона наступающий вечер. Прощаясь,