"Вячеслав Рыбаков. Человек напротив." - читать интересную книгу автора

продлевать знакомство с миром парапсихологии, магии и колдовства. Каждую
дорогу нужно пройти до конца, это так - но не идти же вот именно этой
дурацкой дорогой целую неделю, хватит для нее и одного вечера. А ежели в
полпервого ночи, когда возвращаться буду, пьяндыги зарежут на улице, так
спасибо скажу.
Перед тем как спрятать листок бумаги с адресом, она еще раз
вгляделась в него, с трудом разобрала цифры. Да, цифры запомнились, можно
будет больше не смотреть. Цифры ничего не говорили ей. Мене, мене, текел,
упарсин...

Она вовремя вспомнила, что, помимо сомнительного, почти
мифического троллейбуса, к площади Мужества от <Пионерской> совершенно
точно ходит пятьдесят пятый трамвай. Может, и крюк, зато надежнее, и
вдобавок никого спрашивать не надо. Она очень не любила спрашивать, как
пройти. Тошнило от бестолковых разговоров. Хотелось молчать.
Улицы были пустынны, и почти порожний трамвай, океанически
раскачиваясь с боку на бок и гремя, с недневной скоростью легко летел сквозь
темноту по прямой; Ася забыла, как проспект называется. Но что-то такое
смутно знакомое узнавалось в окна, если получалось разглядеть это что-то по ту
сторону собственного отражения в темном стекле. Кинотеатр? Точно, киноте-
атр, типовой кинотеатр постройки середины шестидесятых, мы сюда ходили с
Симагиным, смотрели что-то, целомудренно держась за ручки в темноте; потом
с Антоном и с Симагиным, а иногда - просто с Антоном, когда гений творил
нетленку и ему было не до нас. Другая жизнь. Три геологические эпохи назад.
Эра рептилий, мезозой... Точно, сейчас поворот, вот и площадь; здесь
посветлее. Ага, вон метро. На выход, мадам. Мадемуазель. Дебилка.
Одиннадцатый час - самое время звонить в дверь незнакомой квартиры. Ну,
точно, а когда дверь откроет какой-нибудь заспанный хмырь или голая
поддатая парочка, осведомиться у них: простите, что у вас тут за свет Фавора?
Соблюдайте светомаскировку!
А ведь я сбрендила, поняла Ася, когда двери трамвая, перепончато
подергиваясь, расползлись в стороны. Она даже заколебалась: выходить, не
выходить... Потом, смертельно испугавшись того, что двери снова поползут
навстречу друг другу, почти выпрыгнула наружу.
Было тепло. В Питере почти никогда не бывает тепло, когда темно, и
теплая густая тьма навевала какие-то сладостно-южные ассоциации. Судак,
Гурзуф... Понт шумит... Если выпало в империи родиться - лучше жить в
глухой провинции у моря. Детство, пальмы, возбуждающе ароматные ночи,
покой. Да. Сейчас там не очень-то подлечишь нервы. Интересно, все уже
пожгли или что-нибудь осталось? Пару лет назад по сердцу с неожиданной
силой резануло - Ася даже удивилась тому, что еще способна испытывать
столь сильные эмоции по отвлеченным поводам - когда во <Времени>
мелькнула главная улица Судака и среди развороченных прямыми
попаданиями, прокопченных пожарами зданий Ася узнала кафе, где она,
восьмиклашка еще, захлебываясь от удовольствия, ела с папой и с мамой
мороженое... Из пролома в ополовиненной фугасом стене свешивалась чья-то
неподвижная нога. Одна. И тут же кадр сменился. И для контраста - вот что у
них, а вот что у нас - бодро заговорили про договор о дружбе и взаимопомощи
между Российским Советским Союзом и Уральским Советским Союзом,
который буквально на днях будет заключен... А я так и не смогла привыкнуть,