"Вячеслав Рыбаков. Человек напротив." - читать интересную книгу автора

иду. Сунулся человек открыть форточку или стоит у окна, поливает цветочки на
подоконнике - и вдруг на меня будто падает: у этого тромбофлебит. Не
название болезни слышу, а чувствую симптомы, и тут уж несложно самой
поставить диагноз. А этот боится откровенного разговора в первом отделе, на
него там еще со времен перестройки досье. А эта - влюблена, но мелко,
грошово... ей нравится, что у парня такая модная щетина на обворожительно
тупом рыле, и такие крепкие пальцы, и такая попсовая куртка, и что какая-то
подружка ей из-за куртки ее парня завидует. Какая это на самом деле куртка, я
не вижу. Конкретной информации нет. Но то, что девчонка ощущает ее как
попсовую, я чувствую.
- Я... н-не верю, - с трудом выговорила Ася.
- И я не верила, пока не почувствовала сама. Неважно. Пришли же вы
ко мне, не веря. Взялась делать - так делай, вы сами сказали. Так вот уж
доделайте. Потому что... потому что... не знаю, как сказать. - Александра
Никитишна неторопливо вынула из мундштука давно погасший окурок,
положила его в пепельницу, потом вставила новую сигарету. Щелкнула
зажигалкой. Пальцы у нее чуть дрожали. Этого не было поначалу, отметила Ася
и вдруг сказала:
- Я закурю.
- Естественно, - ответила Александра Никитишна. И протянула ей
зажигалку с маленьким огонечком, прыгающим поверх. Ася достала из сумочки
сигареты - снова щелкнул в тишине замочек. <Ши кэн писс - бам, бам-бам,
бам-бам - уи кэн писс...> Уже из-за одного этого бам-бам нельзя было
допускать тишины; следовало разговаривать без пауз.
- Понимаете, все это что-то очень естественное. Посюстороннее, так
сказать. Просто, скажем, атавизм... или повышенная, аномальная
чувствительность. Есть люди близорукие, а есть дальнозоркие, так вот я
дальнозоркая. Вы же заметили сейчас, что у меня пальцы дрожат, а в начале
разговора тремора не было и в помине, потому что я не волновалась. А дальше
вы уже можете поразмыслить и понять: это было оттого, что я думала, будто у
меня обычная клиентка, с какой-нибудь ерундой, я ей сейчас наплету про ее
хахаля или про ее киску, и дело с концом. Поверьте, с такими проблемами, как
у вас, ко мне еще не приходили. Вот. Видите, как просто. Ну, а я замечаю и
чувствую еще чуть больше. Никакого секрета, никакой мистики. И чувствую
только на очень близком расстоянии. Если в окно - то в ближайшее. Только
первый этаж. Иду мимо - чувствую, и то далеко не всегда. Прошла пару шагов
- все растворилось. Как запах.
Обе женщины приникли к своим сигаретам одновременно. Почти
одновременно выдохнули дым. Потом Александра Никитишна поднялась -
разом обвалились к полу складки длинного халата - и медленно пошла по-
перек тесной, уставленной допотопной мебелью комнаты.
- Но есть одно исключение, - отрывисто произнесла она. Пошла
обратно. Ася завороженно следила за нею и ловила каждое слово; ее проняло-
таки - и теперь познабливало от волнения. Происходило нечто сверхъес-
тественное.
- Там в глубине, где-то во дворах есть дом... обычный жилой дом,
один из прочих... И в нем есть одна квартира. Про остальные я ни разу не
чувствовала ничего и не могла, разумеется, потому что далеко, метров семь-
десят от моей обычной дороги от остановки к проходной... А там... все время
свет. То есть не окно освещено, а - свет! Вы понимаете?