"Вячеслав Рыбаков. Домоседы" - читать интересную книгу автора

- Шона.
- Странное название.
- По имени первого из тех, что здесь погибли.
Я задохнулся на миг. Но когда перевел дыхание, спросил лишь:
- Первого?
- Да, - его лицо как-то вдруг осунулось, обледенело. - Там все
довольно сложно... Один из пилотов погиб в первый же месяц. А... а
недавно... еще.
- Кто?
- Лена Мартинелли.
До меня дошло только через несколько секунд. Потом я спросил:
- Что?
Он не ответил.
- Она же на Нептун... - я осекся. Сын молчал. - Рамон ведь письмо
получил: папа, мама, улетаю на "Нептун-7", новая интересная работа, она же
щебетала, как всегда!
- Письмо... - проговорил он с презрением и болью. - Записи, отчеты,
которые она надиктовывала, - их масса в архиве. Я написал текст, Ценком
синтезировал голос.
- Ты?
Он смотрел мне прямо в глаза.
- Конечно. Кто смог бы еще? И буду снова, Шура волнуется. За это
теперь всегда буду отвечать я. Я ведь знал ее лучше всех - как говорит,
как шутит... - У него задрожали губы, и вдруг я увидел маленького
мальчика, брошенного в адскую мясорубку и ставшего ей сродни. - Ну что
смотришь так? Смертей не планировали на Земле! А если и планировали, так
нас не предупредили о том! А выкручиваться нам! - Он отвернулся,
сгорбился, и вдруг я увидел старика. - Она любила твою музыку... Хотела
сына, мечтала, что он станет музыкантом, как мой отец. Когда ее хоронили,
звучал вокализ...
- Мой? "Вокализ ухода"?
Подругу моего мальчика хоронили под мое давнее хныканье по поводу
того, что благоверная моя вздумала сильнее обычного покрутить хвостом?
- Ну хорошо, - с бешенством сказал я. - Прекрасно. С нами они
поговорили. Облапошили по всем правилам уважения к человеку... по
последнему слову гуманизма. Но вас-то! Вашими судьбами так распорядиться!
Ведь вы даже не родились еще, они вас только планировали к рождению,
высчитывали вам наши гены! Знай борись со злом, которое навязали, в
которое ткнули с младенчества, за то добро, которое не сам себе избрал!
- Да разве в этом дело, - тихо ответил он.
Мы говорили на разных языках. Я витал среди этических абстракций - он
рапортовал о степени продвижения к цели. Кто был прав? Никто - потому что
никто не мог ничего изменить. Все - потому что все делали что могли. И
тогда я просто опустился перед ним на колени, обнял руками и прижался
щекой к его ноге. Мне некого было винить. А ему некого было винить, кроме
меня. Только я распорядился его судьбой, отказавшись от памяти, понимания
и ответственности ради детской мечты; подарив ему жизнь в искусственном
мирке, созданном вовсе не для людей - нет, для выполнения задачи, мирке,
само существование которого было нацелено, запрограммировано изначально...
А что чувствовали, что испытывали наши мальчишки и девчонки, в двенадцать