"Вячеслав Рыбаков. Дерни за веревочку" - читать интересную книгу автора

вы переживаете. Вы никогда не говорите просто, а все время переживаете,
изливаете душу. Сие недопустимо. Вы отдаете душу на поругание шушере, а
шушера обязательно будет бить душу, ибо органически душевности не выносит,
и дело для вас кончится утратой способности генерировать душевность.
Нельзя размениваться. Бисер перед свиньями метать в наше сложное и
прекрасное время очень легко, ибо свиней пруд пруди, но невыгодно - КПД
нулевой. Не советую, мнэ-э... съедят.
- И пусть едят, - пробормотал Дима.
- Полно чушь-то молоть! Прибереги свой пыл для дела!
- Не притворяться - это и есть дело.
- Слова - это не дело. Слова всем обрыдли. Приберегай душу для
поступков, Дымок.
- Ты мне свою систему предлагаешь, - сказал Дима. - А у меня своя.
Наверное, только она для меня и возможна.
Он врал. Не было у него системы, он вел себя, как получалось. Но Шут
этого понять не мог. Он пожал плечами и сказал задумчиво:
- Оно, конечно, красивше, - помолчал. - Пускай мечтатель я, мне во
сто крат милей довольства сытого мои пустые бредни... Мой голос одинок, но
даже в час последний служить он будет мне и совести моей. И вместо
подлости, и вместо славы мелкой я выбираю в сотый раз мой гордый путь под
перестрелкой горящих ненавистью глаз... Что ж, ненависть врагов -
прекрасное топливо, но ведь донкихотов не ненавидят, над ними ржут...
Впрочем, я это уже говорил. Берегитесь, друг мой. Если вам дороги разум и
жизнь, держитесь подальше от трупяных болот.
- Хорошо, - Дима улыбнулся. - Но думаю, покамест это мне...
- Да-а?! - взбеленился Шут. - А вот когда на зачете шеф
посмотрит-посмотрит на твою авангардистскую мазню и скажет: "Лавр-руха,
служи нар-роду!" Что ответишь?
Дима засмеялся.
- Ржать будешь потом, - нетерпеливо прервал его Шут. - Мне-то,
естественно, скажешь, что и делаешь это, в отличие от многих и многих, в
поте лица малюющих алые стяги... И это будет неправда. Непритворная. А вот
ему?
- Черт его знает... - Дима скребанул затылок. - Наверное, что, вот,
стараюсь, вот, учусь... вот, лукавый попутал...
- И это конец нашего спора, - проговорил Шут.
- Почему?!
- Ты позврослел. Когда человек донкихотствует в безопасных дозах, в
безопасной обстановке, вне людей, от коих зависит его будущность, это,
знаешь ли, добрый знак. Человек приспособился. Человек не пропадет.
- Софистика, - пробормотал Дима. - Что-то ты меня, - он улыбнулся, -
совсем запутал.
- Дур-рак ты, светик, - ответил Шут, с кряхтением поднялся и,
горбясь, ушел.
О господи, подумал Дима устало и опять вспомнил про Нее. Стало совсем
паршиво, захотелось по шпалам броситься в Питер. Он тут сидит, а Она,
может, ждет. Сил нет сидеть! Он сидел.
Он достал блокнот, время скоротать, но тут же спрятал. Ему уже
случалось писать в подпитии. Казалось, он наконец-то создает нечто
настоящее. Непохожее. Свое. Наутро он заколеровал все ровным изумрудным