"Натан Рыбак. Переяславская рада (Роман)" - читать интересную книгу автора

подскарбий краковский - Займовский. Говорил Оссолинский. Отставив мизинец
с перстнем, сверкающим бриллиантами, канцлер указательным пальцем чертил
на карте.
- Над Днепром должно стать коронное войско. Ведомо нам, что
самозванный гетман из-под Замостья демонстративно выехал в Киев. Там
пребывает сейчас иерусалимский патриарх Паисий, направляющийся в Москву.
Надеюсь, что в недалеком будущем смогу знать, о чем говорено между
самозванцем и патриархом. В Киеве имеем людей надежных, и при самом
Хмельницком есть наши люди. Но речь не о том. Король просил нас сообща
обсудить, какими мерами пресечь смуту и покарать бунтовщиков, чтобы чернь
впредь не бунтовала и панство могло воротиться в маетности свои. Не будем
закрывать глаза - бог покарал нас, и изменнику Хмельницкому повезло.
Овладел он, как видите, панове, всей Украиной. Надо сказать правду - и в
коронных землях чернь неспокойна. Темные люди читают среди хлопов
универсалы Хмеля, зовут подыматься против шляхты, обещают, что Хмель
придет им на помощь.
Иеремия Вишневецкий нетерпеливо пожал плечами. Не выдержал.
- Вешать надо было, на кол сажать тех хлопов, а вы с ними цацкались,
пан канцлер.
Оссолинский побледнел. С Вишневецким спорить было опасно.
Примирительно сказал:
- Все мы по-христиански относились к черни, но на ласку нашу ответила
она изменой и коварством. Взглянем правде в глаза, без прикрас. Теперь под
булавой Хмеля сто тысяч...
- Сто тысяч быдла, - презрительно вставил Вишневецкий.
- Но пришлось вам из-под Лубен от того быдла бежать, - кольнул своего
врага Потоцкий, не забывший давних обид, причиненных ему надменным князем
Вишневецким. И, распалившись, уже не удержался, чтобы не добавить:
- Много воли дали мы хлопам. Приблизили их к себе. Пустили в семью
шляхетную, богом избранную, схизматиков. За золото они приобрели
шляхетство, а в сердце таят ненависть к нам.
Все поняли: Потоцкий намекает на Вишневецкого, которому многие из
высокой шляхты рады были напомнить о его прадеде - знаменитом когда-то
Байде Вишневецком, прославившемся своим мужеством и отвагой в борьбе за
свободу Украины. А потомок его, ополяченный князь Иеремия Вишневецкий,
лютой ненавистью ненавидел былых своих единоверцев.
Адам Кисель съежился. Выходило, что Потоцкий намекал и на него. Но
тот дружески обратился к нему:
- Прошу пана сенатора не обижаться. Всем нам ведомы заслуги пана
сенатора перед Речью Посполитою, и того король и Речь Посполитая пану
сенатору не забудут. Хотя пан сенатор по происхождению украинец, но душою
чистый поляк...
Адам Кисель благодарно склонил голову. Вишневецкий стиснул кулаки.
Слышно было, как он нервно постукивал ногой под столом. Оссолинский вытер
шелковым платком влажный лоб. Поправил пышное жабо. Воспользовавшись
наступившим молчанием, сказал:
- Прошу, панове, минуту внимания. Его величество король... -
Оссолинский поднялся, нехотя начали вставать со своих мест и сенаторы, -
поручил мне передать вельможному панству, что вскоре выдаст новый виц на
посполитое рушение и сам станет во главе войска коронного, дабы уничтожить