"Илья Рясной. Дурдом" - читать интересную книгу автора

банно-прачечного дела в Узбекистане" - творение бывшего петербургского
мэра. "Банда Чубатого. Серия - преступники века", ордена Трудового
Красного знамени издательство ЦК КПРФ... Я взял лежащий около пишущей
машинки отпечатанный лист. "Воззвание к трудовому народу".
Шлагбаум появился с подносом, на котором красовались тарелка с
черствым черным хлебом и задубелым сыром, сахарница с желтым кусковым
сахаром и две здоровенные оловянные кружки, в которых дымилась чернильная
жидкость, отдаленно напоминающая чай.
Шлагбаум пил из кружки маленькими глотками, ел сахар в прикуску, с
хрустом перемалывая его мощными челюстями. Я принюхался к содержимому
кружки и, поморщившись, отхлебнул чуток. Так и есть - чистейший чифир.
Шлагбаум довольно захихикал, глядя на мину на моем I лице. -
Подзабыли в Парижах наш революционный напиток. Я пристрастился к чайку в
первую сибирскую ссылку в Верхоленске. Дело "Южно-русского рабочего
союза". Помните?
- Что-то припоминаю; - неопределенно пожал я плечами. Действительно,
что-то знакомое, но что - я вспомнить не мог.
- Вас тогда еще не было на свете... Впрочем, прочь воспоминания! К
делу. На чем я остановился? А, настало время действовать. Меняются
времена. Меняются подходы. Ульянов - этот "профессиональный эксплуататор
русского рабочего движения", как я писал о нем еще в одиннадцатом году,
слишком много внимания уделял пропаганде и агитации. Эсеры делали ставку
на террор и насилие. Вчерашний день! Каменные топоры и луки со стрелами! С
буржуазией надо бороться ее собственными методами!
Он вскочил и заметался по комнате, он искрился энергией, как
замкнувшая высоковольтная линия электропередач.
- Народ - пролетариат, колхозное крестьянство и трудовое фермерство -
прозябает в холоде и нищете. Пора позабыть старые распри. Деньги - вот
адская машина революционера нашего времени! К чему брать с боем почту,
телеграф и банки? К чему завоевывать газеты и телевидение? Их можно
скупить!
Надо признать, некоторая логика в его словах была. Они возбудили во
мне профессиональный интерес. Где, интересно, он собирается взять деньги
на почту, телеграф и банки?
- Откуда взять деньги, спросите вы, - он будто прочел мои мысли. -
Экспроприация экспроприаторов. Буржуазия сама должна передать нам орудия,
которыми будет выкопана ее могила! Еще интереснее. Моя любимая тема -
экспроприация. Эх, если бы поконкретнее.
- Моисей Днепрогесович... - начал я.
- Не скромничайте. В узком кругу можете называть меня настоящим
именем.
- Простите, а как?
- Вы шутите? Конечно, Лев Давидович. Фамилия моего отца, скромного
колониста из Херсонской области, была Бронштейн. Позже я приобрел вторую -
партийную - фамилию. В насмешку я позаимствовал ее у старшего надзирателя
Одесской тюрьмы, куда в первый раз отправил меня ненавистный самодержавный
режим. Я стал Львом Троцким!
- А, - протянул я.
Вспомнилась пространная справка на Шлагбаума. "Приступообразная
прогридиентная шизофрения. Паранояльный синдром, выражающийся в бреде