"Илья Рясной. Большая стрелка" - читать интересную книгу автора

внимания, двигается вперед. Лезвие упирается в шею, и появляется кровь.
Но в глазах противника Художник видит страх. Он знает, что тот не
ударит его в шею ножом.
- Давай... - снова кричит он, зная, что противник отступит.
И тот отступает.
Художник же быстро понял, что отступать нельзя никогда. Через два
месяца с новым своим корешем - тоже слегка чеканутым, сидевшим за
наркотики и готовым за пачку чая подписаться на что угодно, - он душит
своего врага подушкой.
Самое смешное - врачи дали заключение, что тот умер от сердечного
приступа. Администрации было не до незапланированных жмуриков. Лишнее ЧП -
это комиссия из управления, разборы, а Хозяину полковника получать. И у
оперчасти и так было полно забот. В это время верх на зоне как раз начал
брать Боксер. Да, тот самый предводитель боксерской бригады,
терроризировавшей Ахтумск. Всю жизнь Боксера учили бить по мордам и
грушам, и освоил он главную науку -- бей первым. И всегда вставай на ноги
на счет восемь и уж тогда, движимый яростной жаждой мести, не давай
спуска. Бей пока противник дышит.
Постепенно Боксер брал в кулак отморозков. С некоторыми блатными
заключил пакт о ненападении. Другие пробовали катить на него бочку.
- Ты же Крота пришил, подручного Тимохи, - сказа ему однажды. - За
это отвечать надо.
- Я убил? Обоснуй.
Блатные погорячились, поскольку обвинения обосновывать было нечем.
Зато Боксер, воспользовавшись возможностями своей бригады на свободе,
накопал компру на основных блатных заводил ИТК и двоим сделал "предъяву по
понятиям" - уж в чем, в чем, а в хитрости и изворотливости Боксер не
откажешь. В результате Боксер стал некоронованным королем зоны. А Художник
в очередной раз убедился, что будущее за новой волной, гангстерами,
денежными, уверенными в себе, лишенными предрассудков, соблюдающими
воровски законы тогда, когда им это выгодно, и отбрасывающими их когда те
начинали тяготить.
- Ну а ты, волчонок? - однажды вызвал Художника на разговор Боксер,
присматривавшийся к этому молодому, серьезному парню. - Ты тоже мной
недоволен?
- Главное, не мешаю, - сказал Художник.
- Умно поступаешь, - кивнул Боксер.
- Но и не помогаю. Я в клубе картинки рисую. Мне все разборы по
барабану.
- Ну смотри, Художник. Как бы не было худо.
Ему это напомнило фразу шестерок Бузы "от слова худо", и его
передернуло немного.
Боксер оставил его в покое, хотя и неуютно ощутил себя, поймав
быстрый, как удар ножом, взгляд. Боксер видел, что парень очень непрост,
что он как сгусток злой, целеустремленной воли.
Постепенно Боксер все круче заправлял зоной. И решил однажды, что
настало время показать себя. Главная проблема была в том, чтобы "оглушить"
оперчасть, перекрыть поток информации от ее негласного аппарата.
- Кто в административную зону пойдет - того удавлю, - пустил однажды
Боксер указивку.