"Илья Рясной. Бугор" - читать интересную книгу автора

и морда все время зарывалась в траву
- Давай пистолет! - прикрикнул я.
- На, - пацаненок протянул пистолет мне. Я перевел дыхание, поставив
пистолет на предохранитель. Ласково пнул ногой сорок пятого размера
задержанного. Поднял его и поволок к корпусу. Он шел как пьяный. Потом
начал упираться. И тогда получил по хребту кулачищем размером с пивную
кружку.
У Женьки проблем с задержанными не было. Он прикова их к батарее и
теперь ждал машину из местного отделения.
Наручники были наши. Советские. По дороге Реваз их порвал, и его
тогда опутали веревкой - оно надежнее.

***

- Покушение на жизнь сотрудника милиции. Знаешь, сколько светит? -
спросил я Реваза.
Тот с кряхтеньем напрягся, пробуя на прочность очередные наручники. И
с вызовом сказал:
- Что ты мне поешь? Докажи.
- Доказать? Реваз, я тебе все докажу. В том числе изнасилование
малолетних и потраву посевов. Было бы желание.
- Слушай, опер, - говорил он с сильным акцентом и иногда начинал
коверкать слова, когда особенно волновался. - Я не маленький мальчик. Я -
Реваз Большой. За свое - отвечу.
- Вот и отвечай быстрее. И иди в камеру. А то Горюнин по тебе
соскучился.
Реваз сжал кулаки. Снова попробовал наручники на прочность. И
произнес злобно:
- Он заложил?
Я только развел руками - мол, а это требуется объяснять?
- Ишак... Я его маму! - заорал Реваз, вскочил. Я толкнул его в грудь
и спровадил обратно на диванчик, стоявший рядом с письменным столом.
Для допроса мне отвели тесный кабинет в местном отделе милиции,
обслуживающем территорию тридцать шестой больницы. Две такие туши, как
наши, были для него великоваты, и воздуха не хватало.
- Как ты с Горюниным познакомился? - спросил я.
- Он директором промтоварного магазина был. Левый товар из Грузии в
его магазин гнали. Деньги задолжал он. Я разбираться приезжал. Разобрался.
Потом подружились.
- Когда это было?
- Одиннадцать лет... Одиннадцать... Я молодой был... Сейчас старый.
Сейчас много прожито... Сейчас я устал, да. Понимаешь, устал я...
- Понимаю. Перетрудился в борьбе с чужой собственностью.
- Э, что мент поймет, - покачал он головой.
- Ты когда в последний раз вышел?
- Гамсахурдиа выпустил. Президент наш первый, я его маму!... Спросил,
кто хочет за Грузию биться? Кто хотел, того из нашей зоны освободили. И в
волчью шкуру одели.
- Как?
- В ментовскую форму, да... И мне, вору, ментовскую форму дали. И