"Борис Рябинин. Яранг - Золотой Зуб " - читать интересную книгу автора

уже не могла оповестить ее.
- Что вам надо? - спросила девушка.
- А я тебя жду. Давно жду, когда свидимся... А ты об этом не знала? Не
вздумай бежать, - угрожающе предупредил он, заметив инстинктивное движение
ее тела, откачнувшегося в сторону, и фонарь на мгновение высветил черный
глазок и вороненый ствол браунинга. - И вообще от знакомых не бегают,
невежливо, моя красавица...
Так она опять встретилась с "хорьком".
Крызин доставил задержанную в комендатуру и передал в руки
оккупационных властей. До утра она просидела там на скамье, а наутро ее
препроводили в тюрьму для подследственных. Надю бросили в сырой холодный
подвал, битком набитый такими же жертвами, арестованными раньше ее. И
потекли дни...
Спали на голом полу, на топчанах без матрацев по двое, по трое.
Некоторые из заключенных уже не могли ходить от истощения и болезней, другие
от того, что на допросе били по пяткам. Небритые, заросшие лица мужчин,
дикие, страдальческие глаза истерзанных девушек, женщин... Все, кто так или
иначе выражал неосторожно свое несогласие с новой властью, с порядками,
принесенными гитлеровской ордой, попадали сюда рано или поздно.
Томительное ожидание чередовалось с вызовами на допрос. Время от
времени очередную партию обреченных выводили, отвозили в лес, заставляли
копать себе могилу и расстреливали.
Но почему пощадили ее, Надю?
Она ждала, что в ближайшие же часы после ареста ее вызовут, поволокут,
будут допрашивать, бить, пытать, угрожать, требовать, применят к ней самые
изощренные методы, самые ужасные бесчеловечные пытки, а она будет упорно
запираться и звука не обронит, не выжмут даже слезинки, не исторгнут крика.
Раз ее, действительно, вызвали, но допрашивали не очень строго. Правда,
кричали, грозили, однако все на том и кончилось. Она ни в чем не созналась.
Сказала, что хотела навестить больную подругу, потому и нарушила приказ о
комендантском часе, а больше ни в чем не виновата. Подруга действительно
болела - не уличат. А потом о ней как забыли.
Почему ее не убили, не замучили до смерти? Не отдали на растерзание
пьяной солдатне? Ведь с партизанами, подпольщиками, активными борцами против
фашистского режима гитлеровцы не церемонились. Как ей удалось уцелеть в то
время, когда многие и многие платили своей жизнью? Надя терялась в догадках.
Первое время она решила, что просто не до нее: гестаповская мясорубка
не успевает проворачивать добычу. Но проходили дни за днями, неделя за
неделей, а все оставалось по-прежнему. Уже многие легли в могилу, многие
пришли на их место в тюрьму, чтоб спустя сколько-то лечь рядом с первыми...
Может быть, ее не считают опасной, вредной? Почему сохраняют ей жизнь,
комсомолке, дочери партизана Таланцева, одно упоминание имени которого
вызывало приступ ярости у гитлеровцев?
Надя ждала, что ответ на вопрос даст Крызин. Зловещее выражение его
лица не предвещало ничего хорошего. Но сперва он совсем не показывался, не
подавал никаких признаков своего присутствия. И, пожалуй, это было даже
хуже.
Это был излюбленный прием Крызина - воздействовать на психику, мучить
неизвестностью, ощущением полной безвыходности и беспомощности. Он и с
Ярангом поступал точно так же.