"Арсений Иванович Рутько. Суд скорый... (Повесть) " - читать интересную книгу автора

тупая, ноющая боль в низу живота. Опять, по всей видимости, начинался
приступ, - один из них когда-нибудь сведет его в могилу... Нет, ехать,
конечно, надо в Карлсбад: там он всегда приходит в себя...
- На чем прервали заседание, Александр Александрович? - повернулся он
к сидевшему рядом с ним капитану, серовато-бледному, тоже, видимо,
пережившему в темноте несколько трудных минут. "Все мы вот такие герои", -
с внутренней усмешкой подумал председатель, нащупывая в кармане мундира
плоскую коробочку с опиумными пилюльками и подвигая к себе графин с
водой. - Прошу, Александр Александрович, ведите пока заседание, у меня
приступ язвенной болезни...
- Может быть, прервем, Иван Илларионович? - Обеспокоенно прошептал,
наклоняясь к уху председателя, капитан. - Вы действительно выглядите...
- Продолжайте! - тихо и сердито сказал Иван Илларионович. - Каждый
день нам телеграфируют о незаконченных делах... Они там ориентируются на
генералов Ренненкампфа и Меллер-Закомельского. Эти немцы не очень
стеснялись проливать русскую кровь...
Уронив пенсне и поймав его на лету, капитан с удивлением глянул на
председателя, и Иван Илларионович как будто только тогда услышал свои
слова, замахал рукой.
- Ведите, ведите заседание! Это так... про себя...
И пока прокурор прекрасно поставленным голосом задавал подсудимому
почти ненужные вопросы, Иван Илларионович, украдкой, из-под полуопущенных
век всматривался в лицо Ивана Якутова, уже, казалось, отмеченное смертной
печатью. Потом он раскрыл папку с документами предварительного следствия и
принялся перелистывать страницы.
"При сем представляется список лиц, подлежащих аресту, скрывшихся и
ныне разыскиваемых. Полковник Я. Ковсик".
"Якутов... Приметы: роста выше среднего, немного сутуловатый,
телосложения плотного... переодевается в офицерскую форму..."
Иван Илларионович мельком глянул на подсудимого; тот, вскинув голову,
смотрел в окно, за которым едва видимыми белыми столбами поднимался над
тюремной стеной дым.
Интересно, как Якутов выглядит в офицерском мундире? Ведь никак не
вяжутся с офицерским кителем эти натруженные, сейчас тронутые тюремной
бледностью рабочие руки. С таким же успехом мог бы переодеваться в рясу
архимандрита!
Словно почувствовав устремленный на него взгляд, Якутов отвел
тоскующие глаза от окна и посмотрел на люстру под потолком. Три лампочки
горели розным красноватым светом. Арестант, которому, наверно, осталось не
так уж много жить, смотрел на лампочки с такой же жадностью, с какой
только что глядел в окно...
Иван Илларионович подумал, что свет не мог погаснуть сам по себе.
Может быть, товарищи Якутова, оставшиеся на воле и снова готовящиеся к
бунту, узнали, что сегодня судят их дружка и, вероятно, приговорят его к
смерти? Может быть, это они со злонамеренной целью повредили
электростанцию, испортили что-нибудь в ее машинах или просто повалили
столбы, по которым тянутся к тюрьме провода?
И снова как бы волна ненависти приподняла председателя в его мягком
кресле, специально для него привезенном из дома. Он жестом остановил
секретаря и сам принялся вести заседание.