"Эрик Фрэнк Рассел. Звездный страж (Авторский сборник) (fb2)" - читать интересную книгу автора (Рассел Эрик Фрэнк)

4

Утром он выехал из дома на такси, взяв с собой всего один чемодан. Дороти стояла на дороге около их машины и улыбалась ему на прощание. Она собиралась везти детей в школу, а сами дети прыгали на лужайке перед домом и махали ему руками. Брансону в голову пришла мысль, которая чуть было не повергла его в панику: он подумал, что если его арестуют в ближайшие четыре дня, то это может быть последним разом, когда он видит их веселыми. Повернувшись на заднем сиденье такси, он не отрывал взгляда от своего дома, пока машина не завернула за угол.

Такси остановилось у местного отделения банка, и водитель подождал, пока Брансон снимет со своего счета некоторое количество денег. Большая сумма для него была бы удобней, но осложнила бы жизнь Дороти, если их воссоединение вдруг задержится. Он должен был идти на компромисс между своими неотложными нуждами и нуждами Дороти в будущем — хотя за время их совместной жизни на банковском счету скопилась солидная сумма.

Затем они доехали до станции. Водитель высадил Брансона и уехал, оставив его вертеть головой в опасливых поисках знакомых лиц. По счастью, никого из знакомых поблизости не оказалось, за что Брансон был очень благодарен судьбе. Он приехал сюда на час позже обычного, и это спасло его от любопытствующих взглядов.

До города он добрался без каких-либо происшествий. В суете миллионной толпы ему быстро удалось затеряться, как крупице песка в кузове самосвала. У Брансона не было никакого плана действий, у него имелось только желание избавиться от всех своих преследователей и попытаться найти выход из постепенно сжимающегося круга. Явившаяся на дне сознания смутная мысль подсказывала, что если он будет постоянно переезжать с места на место, его не так-то просто будет найти. Главное — делать это без всякой системы, без заранее продуманного плана.

Он бесцельно бродил до тротуарам с чемоданом в руке, пока внезапно не осознал, что ноги вынесли его к главному вокзалу. Только тут он понял, что какая-то часть его мозга, продолжая работать совершенно независимо, уже просчитала новый этап маршрута. Казалось странным, что в его подсознании сохранились отделы, способные работать спокойно и даже без паники. Брансон никогда не имел достаточно времени для самоизучения, а потому и не задумывался над тем, что все волнующие человека проблемы будоражат только поверхностную часть его мозга, в то время как более глубокие слои, в ведении которых находится не восприятие информации, а ее анализ, всегда остаются спокойными, как при кабинетной работе.

Во всяком случае, сейчас он руководствовался командами, получаемыми откуда-то из глубины сознания. Брансон вошел в здание вокзала, направился к кассе и совиными глазами уставился на кассира, как будто ожидая, что тот сам предложит ему нужный маршрут. Ведь нельзя же потребовать у железнодорожного служащего билет в самое тихое место на этом свете, где не властвуют закон и правосудие…

Брансон уже раскрыл рот, как вдруг с ужасом осознал, что чуть было не произнес имя того самого городка, которое назвал Дороти, когда судорожно подыскивал ответ на вопрос, куда он едет.

Та часть его мозга, которая продолжала работать ясно, как часы, остановила это слово на полпути к губам. Если они начнут искать тебя, подсказала она, то очень быстро проследят весь твой путь до города и начнут наводить справки о тебе на всех автобусных и железнодорожных станциях, пока в конце концов не нападут на след. До этого кассира они тоже доберутся, и он им все расскажет. Конечно, мимо него в день проходят сотни людей, но существует масса методик помочь человеку освежить свою память. Кассир может запомнить тебя по самой малюсенькой детали, и тогда он расскажет полиции все, что знает, — а это может быть очень и очень много. Никогда не рискуй без нужды. Большинство из людей, сидящих за решеткой, оказались там благодаря неоправданному риску.

Брансон купил билет до города, который находился на расстоянии трех четвертей пути от места, куда он хотел попасть. Положив билет в карман, он поднял чемодан, повернулся и почти столкнулся с высоким худощавым человеком с коротко подстриженными волосами и пронизывающим взглядом.

— А, мистер Брансон! — деланно улыбнулся Рирдон. — Едете отдыхать?

— По официальному разрешению, — ответил Брансон, собрав в кулак всю свою волю. Ведь люди время от времени имеют право отдохнуть?

— Конечно, конечно, — согласился Рирдон, уставившись на чемодан Брансона с таким видом, будто мог пронзить его взглядом насквозь и рассмотреть содержимое. — Желаю вам приятного времяпровождения.

— Ради этого и еду, — ответил Брансон, чувствуя, что в нем закипает злоба. — А вы-то что здесь делаете?

— То же, что и вы, — улыбнулся Рирдон. — Отъезжаю. Интересно, нам случайно не по пути?

— Не знаю, — отпарировал Брансон. — Я не имею понятия, куда вы направляетесь.

— А разве это имеет значение? — философски заметил Рирдон, отказываясь обижаться на замечание Брансона. Потом он взглянул на вокзальные часы и бросился к кассе. — Извините, мне надо спешить. Думаю, мы еще увидимся.

— Может быть, — согласился Брансон, не выражая восторга по поводу этой идеи.

Он сел в поезд, слегка успокоившийся, но все же встревоженный неожиданной встречей с Рирдоном. Сознание оставалось чистым и незамутненным, но мысли прыгали резвей, чем кошка на углях. Встретить этого парня здесь — это уже совсем не похоже на совпадение. Однако, проходя через перронный контроль, Брансон быстро и незаметно обернулся — в этот момент никакого Рирдона поблизости не было.

До отправления поезда оставалось десять минут. Эти минуты Брансон провел очень беспокойно, в любой момент ожидая появления нежелательного попутчика. Если Рирдон следит за ним, то у него должен быть соответствующий документ и ему не составит труда выяснить и название станции, до которой Брансон взял свой билет, соответственно, и взять билет на тот же поезд. Этого Брансону хотелось меньше всего. Хуже всего будет, если у Рирдона хватит наглости взять место в том же вагоне. Провести несколько часов в компании сыщика за беседой, в ходе которой нельзя расслабиться ни на минуту и требуется постоянно обдумывать каждый свой ответ… Он с волнением глядел в окно, но так и не увидел, сел ли Рирдон в этот поезд.

Прибыв на станцию назначения, Брансон некоторое время бесцельно бродил по городу, пытаясь выяснить, нет ли у него за спиной слежки. Никаких признаков «хвоста» ему обнаружить не удалось. Перекусив в небольшом кафе и совершенно не почувствовав вкуса пищи, он еще немного поболтался по городу, а затем вернулся на станцию. Насколько можно было определить, никто за ним не шел и никто не околачивался у входа на перрон в ожидании его появления.

— Мне надо попасть в Бельстон, — сказал он в кассе.

— С этим городом нет железнодорожного сообщения, — сообщил кассир. — Ближайшая к нему станция — Хенбери, она находится всего в двадцати четырех милях от Бельстона. Оттуда вы сможете добраться до нужного места автобусом.

— Большое спасибо. Тогда дайте мне, пожалуйста, билет до Хенбери, — согласился он. — Не подскажете, когда отходит ближайший поезд?

— Вам очень повезло. Поезд отходит через пять минут. Девятый путь, рекомендую вам поторопиться!

Схватив билет, Брансон галопом бросился к девятому пути. Он заскочил в поезд и не успел еще занять свое место, как состав тронулся. Это принесло ему громадное удовлетворение: если его действительно преследовали и он не смог этого обнаружить, то такой поспешный отъезд наверняка помог стряхнуть «хвост».

На нем лежало проклятие из прошлого, делавшее настоящее столь же мрачным и беспросветным. Брансон не мог избавиться от ощущения, что его продолжают преследовать и за ним неусыпно наблюдают чьи-то недобрые глаза. Эти всезнающие глаза окружают его со всех сторон, они видят правду, они вопрошают его…

Почему я убил Элайн?

Когда в его голове мелькнул этот вопрос, он сразу почувствовал холод в животе. По каким-то непонятным причинам именно теперь у него перед глазами встали картины прошлого, и они были необыкновенно яркими, ярче, чем когда-либо. Наверное, это происходило потому, что его сознание на данный момент не было занято близкой угрозой.

Теперь он мог вспомнить ее полное имя: Элайн Лафарж. Да, так ее и звали. Как-то она сама объяснила ему, что ее первое имя происходит от обычного Эйлин, а фамилия напоминает о французских родственниках. У нее была замечательная фигура, которую она всячески стремилась подчеркнуть. Пожалуй, это и все. Еще можно сказать, что у нее были темные волосы и темные глаза. И она была совершенно бездушна. Расчетлива и бездушна. Старая ведьма в молодом облике.

Она имела на него почти гипнотическое влияние. Тогда ему не было и двадцати и он был вдесятеро большим дураком, чем когда-нибудь до или после этого. Она объявила, что будет использовать свой контроль над ним на все сто процентов, пока он будет набивать себе цену, то есть получать образование. А потом он кончит колледж, найдет себе работу и начнет зарабатывать хорошие деньги. До этого времени ему была предназначена роль горящего желанием влюбленного идиота, мечтающего когда-нибудь получить в награду ее тело. Время от времени она требовала подтверждения того, что ее влияние над Брансоном остается твердым и неослабным. А он покорно представлял ей такие подтверждения, желая и ненавидя ее одновременно.

Но в конце концов он все-таки взорвался. Она вызвонила его и позвала в Бельстон, просто на один день, желая помахать перед глупым жирным карасем наживкой, но с условием, что наживка останется в недосягаемости для рыбки. Она хотела просто вытереть об него ноги и в двадцатый раз убедиться, что он принадлежит ей и душой, и телом. В этом-то и крылась ее ошибка: вызвать его тогда и туда. Что-то в нем лопнуло, что-то оторвалось от сердца, и его ненависть переступила границу критической массы. Он приехал в Бельстон, отправился с Элайн на прогулку — и проломил ей череп кирпичом, а затем зарыл тело под тем самым деревом.

Должно быть, тогда он был совсем сумасшедшим.

Подробности этой истории всплыли в его памяти так живо, как будто это было вчера, а не двадцать лет назад. Брансон увидел ее бледное лицо, сведенное судорогой от боли, вывалившуюся из выреза платья пышную белую грудь и тоненькую алую струйку, вытекающую из-под темных волос. Эта струйка так шла по цвету к ее ярко накрашенным губам!

Он до сих пор чувствовал ту ярость, которую вложил в удар, и живо представлял себе энергию, с которой судорожно выскребал в песке яму, чтобы спрятать тело, одновременно поглядывая на дорогу, где могли появиться нежданные свидетели. Брансон уложил труп между корней и замаскировал могилу вырезанными неподалеку кусками дерна, постаравшись как можно тщательнее скрыть следы своего преступления.

А потом последовал долгий период умственных тренировок, которыми он приучал себя забыть эту историю, похоронить ее на самом дне памяти. И самодисциплина ученого победила — ему удалось убедить себя, что ничего этого не было. Женщины по имени Элайн Лафарж просто никогда не существовало в природе, а сам он даже не знал о городке под названием Бельстон.

На какое-то время ему удалось изгнать ужасные воспоминания из головы. С тех пор прошли многие годы. Но сегодня Брансон вспомнил это преступление столь же явно и с такими мельчайшими подробностями, как будто с момента удара кирпичом прошли не годы, а минуты или часы. А ведь даже для того, чтобы вспомнить полное имя Элайн, ему потребовалось какое-то время. Но как он ни старался, ему все равно не удавалось воспроизвести в своей памяти вид Бельстона — этот городок сливался со множеством других маленьких населенных пунктов Среднего Запада, в которых он когда-нибудь побывал. В прошлом Брансон немало поездил по американской глубинке и видел очень много одноэтажных провинциальных городков, поэтому ему было трудно отделить один от другого. Кроме того, он и сейчас не мог понять, почему Элайн выбрала тогда именно Бельстон.

Ко всему прочему, он так и не мог вспомнить — чем его так приворожила Элайн? А ведь он должен бы помнить это очень хорошо, в мельчайших подробностях, потому что именно здесь и лежало начало его преступления. И все равно история его влюбленности начисто стерлась у Брансона из памяти. Насколько он помнил свою юность, он отнюдь не превосходил в юношеских безумиях своих товарищей по колледжу или университету, никогда не был мартовским котом и ни до, ни после этого случая ни в кого не влюблялся без памяти! Почему же история с Элайн так повлияла на него, что он решился на убийство? Для этого должна была существовать особая причина! Может быть, когда-то он сделал что-то такое, что могло сломать его будущую карьеру — и Элайн знала об этом и держала молодого Брансона в своих цепких руках?

Но он не мог найти в глубинах своей памяти даже намека на это событие. Что же тогда могло случиться? Кража? Вооруженное ограбление? Растрата или подлог? Брансон снова прокрутил перед мысленным взором свое детство и юность, с пеленок до двадцати лет — но не вспомнил ничего, что могло бы отдать его во власть бесстыжей бабы. Насколько можно было доверять его памяти, кроме мелких детских проступков, таких, как синяк под глазом у соседского мальчишки или разбитое мячом окно, за ним не числилось.

Он откинулся на спинку сиденья и устало потер лоб: длительное нервное напряжение иногда играет странные шутки с памятью, он слыхал об этом от своих коллег. Иногда Брансону казалось, что где-то внутри его сознания есть маленький чердачок, в котором прячется безумие. Наверное, тогда он все-таки был не настолько нормален, как ему кажется теперь…

Когда поезд прибыл в Хенбери, было уже темно. Брансон снял комнатку в небольшой привокзальной гостинице, но спал беспокойно, постоянно ворочаясь и вздрагивая во сне. Утром он позавтракал с тяжелой головой и без аппетита. Первый автобус на Бельстон отходил в девять тридцать. Он решил ехать на этом автобусе, оставив свои чемоданы в гостинице.

Автобус привез его в Бельстон в десять пятьдесят утра. Брансон несколько раз прошелся по главной улице взад и вперед, но так и не смог вспомнить эти места. Впрочем, это его не слишком удивило: за двадцать лет вид населенного пункта может измениться так же, как меняется за этот срок внешность человека. Иногда знакомые городки становятся совершенно неузнаваемыми — особенно когда сносятся старые дома, а на их месте вырастают новые, пустыри застраиваются, а на месте старых помоек появляются чистенькие зеленые скверы. За двадцать лет хутор может вырасти в деревню, деревня превратиться в уютный городок, а городок стать шумным и оживленным городом.

На его взгляд, Бельстон теперь был провинциальным городком с населением около четырех тысяч человек. Он оказался больше, чем ожидал Брансон. Впрочем, трудно сказать, почему он считал Бельстон таким маленьким городишком — видимо, память о первом визите сюда тоже была надежно укрыта где-то в глубинах подсознания.

Какое-то время он бродил по улицам, не зная, что делать дальше. Он даже не мог понять, почему внутренний страх привел его именно сюда. Возможно, это был тот самый пресловутый инстинкт, который вопреки всякой логике должен гнать преступника на место совершенного преступления. Действительно, Брансон очень хотел вновь взглянуть на это место, хотя совершенно не мог вспомнить, где оно находится — к югу, к северу или к востоку от города. А может быть, как раз на том самом месте, где он сейчас стоит?

В его памяти осталось только пригородное шоссе — абсолютно такое же, как и множество других дорог в этой стране. Прямое шоссе с двухсторонним движением, хорошо заасфальтированное, с молодыми деревцами по краям, высаженными с интервалом в пятьдесят футов. Вокруг расстилались хлебные поля, колосья были высотой примерно по колено человеку. Одно дерево он помнил особенно хорошо — то, под которым пришлось рыть яму для того, чтобы спрятать труп жертвы. Он запихнул туда тело головой вперед. Туфли никак не хотели помещаться в дыре, и их удалось замаскировать, только притащив несколько больших кусков дерна.

Да, это произошло где-то в пригороде Бельстона. По крайней мере, должно было произойти именно там. Но далеко ли от города — в одной миле, в пяти, в десяти? И в каком именно направлении? Этого он не знал тоже. И ничто не могло подсказать ответ.

Видимо, придется выяснять, где были обнаружены кости, о которых болтал шофер из привокзального буфета. Город, несомненно, должен знать о таком событии. Но как выудить из обывателей подробности, не вызвав у них чрезмерных подозрений и не напоровшись на ответные любопытствующие вопросы?

Немного подумав, Брансон остановил такси. Он назвался бизнесменом, который ищет место для небольшой фабрики за городом, и водитель, которого заработок интересовал гораздо больше, чем цель поездки, провез его по всем пригородным дорогам в радиусе десяти миль от окраины Бельстона. Увы, это стало напрасной тратой времени. Ни одной из дорог он так и не смог узнать.

Когда машина вернулась на место, откуда началось путешествие, Брансон осторожно сказал шоферу:

— Мне советовали посмотреть одно место среди полей, около шоссе, по краям обсаженного деревьями через равные интервалы. Где бы это могло быть?

— Не знаю, — пожал плечами водитель. — Мы проехали по всем местным дорогам, которые идут вблизи городи. Других асфальтированных дорог здесь нет. Я не знаю обсаженной деревьями дороги ближе, чем в десяти милях в другую сторону от города, в направлении Хенбери. Могу отвезти вас туда, если хотите.

— Нет, спасибо, — поспешно отказался Брансон. — Мне определенно говорили про Бельстон.

— Тогда они что-то напутали, — предположил шофер. — Эти советчики всегда что-нибудь напутают.

На этом глубокомысленном рассуждении они и расстались.

Ну, положим, дорогу могли расширить, а деревья — спилить. Существует вероятность, что он уже проехал сегодня мимо этого места, но просто не смог его узнать. Нет, вряд ли. Шофер, чей рассказ так напугал его, совершенно определенно говорил о дереве, которое склонилось над дорогой и уже готово было упасть. То есть, по крайней мере, это дерево сохранилось. Следовательно, и другие деревья тоже должны были остаться на месте или же их спилили совсем недавно. Но во время поездки он нигде не увидел следов только что спиленных деревьев.

Брансон еще несколько раз прошелся взад и вперед по главной улице, рассматривая магазины, кафе и гостиницы и стараясь получить хоть какую-то зацепку для своей памяти. Бесполезно. Все оставалось столь же незнакомым, как и в любом другом незнакомом городе. Но если это действительно так, если он никогда не бывал здесь, значит, он просто неправильно запомнил название города. Значит, это был не Бельстон, а какое-то местечко с очень похожим названием. Например, Бельстаун, или Бельсфорд, или даже Бейкертаун. — «Это был Бельстон» — настаивала его память.

Очень странно. Память говорила одно, а глаза утверждали другое.

Память сообщала:

«Именно сюда ты приехал, чтобы убить Элайн».

А глаза говорили:

«Этот город тебе знаком так же, как Сингапур или Серингапатам».

А затем началось самое плохое: сознание Брансона разделилось надвое. Одна из этих антагонистических половин твердила:

«Помни, полиция ищет доказательства преступления! Будь осторожен!»

Другая ей возражала:

«Да черт с ней, с полицией. Ты должен доказать это хотя бы для себя. Вот в чем все дело».

— Шизофрения, — со вздохом вынес он диагноз самому себе. Это объясняло сразу все. Он жил и живет в двух различных мирах, где его правая рука не знает, что делала и делает левая. Но тогда Брансон-ученый не может отвечать за деяние Брансона-убийцы.

Может быть, это и есть спасение? Сумасшедших не посылают на электрический стул, их отправляют в желтый дом, в дом для умалишенных.

Спасение?

Нет, лучше уж смерть!

Полный мужчина в дверях небольшого магазинчика обратился к нему, когда Брансон прошел мимо в шестой или седьмой раз:

— Вы что-нибудь ищите, мистер?

На этот раз Брансон не колебался. Умение легко придумывать правдивые истории приходит с практикой, а за последнее время у него была очень большая практика. Он сразу же сообразил, что история должна в целом повторять ту, что была рассказана шоферу такси. Люди в маленьких городках часто сплетничают между собой, и несовпадение может вызвать излишнее подозрение.

— Я ищу место для маленькой фабрики за городом, только вот никак не могу отыскать что-нибудь подходящее. Видно, мне что-то напугали, когда описывали то место…

— Вы хотите построить фабрику в Бельстоне? — переспросил толстяк и сощурил глаза, изображая тем самым глубокую задумчивость.

— Нет, в пригороде.

— А что за место? Если вы мне его опишите, я думаю, что смогу вам помочь.

Брансон, насколько мог, описал местечко с деревьями и добавил:

— Мне говорили, что недавно одно из этих деревьев подмыло потоком воды и оно упало на дорогу.

Это был очень рискованный шаг. Брансон с волнением ждал ответа, внутренне опасаясь, что вот сейчас его собеседник воскликнет: «Ах, это там, где нашли скелет этой бедной девочки!»

Но, к его величайшему удивлению, мужчина отрицательно покачал головой:

— Нет, такое могло случиться у нас только лет пятьдесят назад.

— Что вы этим хотите этим сказать?

— Я живу здесь уже пятьдесят лет и за это время не могу припомнить никаких наводнений и подмытых деревьев.

— Вы в этом уверены?

— Куда уж больше! Уж вы-то можете мне поверить.

— Может быть, в таком случае мне рассказывали совсем про другой Бельстон?

— Сомневаюсь, — возразил толстяк. — Я никогда не слышал о другом Бельстоне. По крайней мере, в этом полушарии.

Брансон пожал плечами, стараясь выглядеть как можно равнодушнее:

— В таком случае мне ничего не остается, как только вернуться и проверить эту информацию снова. Поездка оказалась пустой тратой времени и денег.

— Не повезло, — посочувствовал собеседник. — А почему бы вам не попробовать обратиться в контору Кастера по продаже недвижимости? Это в Хенбери, и они там знают все поля и фермы в радиусе ста миль.

— А это идея. Огромное вам спасибо!

Он вернулся на автобусную остановку в полной растерянности. В столь маленьком городке, как этот, убийство, пусть и очень давнее, должно было стать знаменательным событием и вызвать массу разговоров. А уж шофер такси непременно вспомнил бы о нем, когда они проезжали мимо того места, где под корнями обнаружили кости. И толстяк, услышав об упавшем дереве, должен был тут же выложить все детали происшествия, как они были описаны в полицейской хронике местной газеты. Но никто из них о подобном событии даже не заикнулся.

И тут Брансону в голову пришла светлая мысль. Ведь местные газеты должны содержать все городские новости! Из них можно почерпнуть исчерпывающую информацию о происшествии, при этом не рискуя привлечь чье-либо внимание. Он готов был волосы на себе рвать от того, что сразу не подумал о такой возможности. В полном смысле слова уголовник-любитель! Вместо того чтобы дрожать и метаться из стороны в сторону, ему с самого начала надо было обратиться к газетам.

Вряд ли заметки в местных газетах могли содержать сообщение о его приметах, особенно если полиция только-только напала на его след. Но статья о находке под корнями поваленного дерева вкупе с изложением всех возможных версий и туманным сообщением о грядущих действиях полиции должна была появиться там непременно.

Брансон огляделся и вежливо обратился к старику, сидящему на соседней скамейке:

— Мистер, не подскажете ли вы, где здесь редакция местной газеты?

— У нас нет такого заведения. Мы читаем «Хенбери газетт», она выходит по пятницам.

Подошел автобус. Брансон сел в него и устроился у окна. Напротив, в дверях магазинчика, все еще стоял толстяк и со скучающим любопытством наблюдал за автобусом. Скорее всего, если полиция станет его расспрашивать, он сможет дать точное описание внешности Брансона, а также сообщит время его появления и отъезда из города. Этот человек производил впечатление достаточно наблюдательного и не упустит никакой подробности.

Господи, почему другие люди обладают такой хорошей памятью, а он абсолютно ничего не может вспомнить?

Если его преследователи докопаются до этой поездки в Бельстон, то это может оказаться серьезной уликой. Возможно, что он допустил серьезную ошибку, отправившись сюда. Может быть, ему не следовало давать волю своим подсознательным порывам. Когда начнутся допросы, это путешествие станет тяжелой гирей на чаше обвинения.

«Очень хорошо. Допустим такой вариант, что вы ни в чем не виноваты. Допустим, что вы вообще не понимаете, о чем мы говорим, и никогда не были знакомы с Элайн Лафарж. Тогда почему вы пустились в бега? Почему вы покинули свой дом и помчались неведомо куда?»

«Я никуда не бегал. Мне не от кого бежать. Я просто решил недельку отдохнуть от работы. Я очень устал, и мне был нужен отдых».

«Это вам сказал ваш доктор?»

«Нет. Я не обращался к врачу».

«А почему не обращались? Если вы действительно устали, то доктор выдал бы вам бюллетень с рекомендацией отдыха, и все было бы намного проще, не так ли?»

«Ну, я не настолько устал… Я этого не утверждал — не надо приписывать мне лишнее».

«А вам не стоит нас учить. Лучше давайте прямые ответы на прямые вопроса. Вам ведь нечего скрывать, не так ли?»

«Да».

«Вот и отлично. Вы сказали, что очень устали и хотели немного отдохнуть?»

«Да. Закон ведь это не запрещает?»

«Вы сами поставили себе этот диагноз и сами прописали лекарство?»

«Да. Я не вижу здесь нарушения закона».

«Поверьте, мы гораздо лучше вас знаем законы. А теперь ответьте, пожалуйста, на такой вопрос: не кажется ли вам странным, что вы решили отдохнуть как раз в тот момент, когда мы напали на ваш след? И почему вы не могли отдохнуть дома, вместе с женой и детьми?»

«Вряд ли бы это принесло пользу».

«Что вы хотите этим сказать?»

«Мое состояние беспокоило их, а это в свою очередь беспокоило меня. Это был магический круг, и, пытаясь посвятить в свои проблемы семью, я только ухудшал положение. Чем хуже я себя чувствовал, тем хуже сказывалась на мне их тревога. В конце концов я решил, что единственным правильным решением будет отдохнуть где-нибудь в мирном спокойном местечке, не посвящая в это семью».

«Например, в таком местечке, как Бельстон?»

«Раз я уехал из дому, мне надо было куда-то двигаться и где-то остановиться, не так ли? Я мог поехать куда угодно, и я выбрал это городок».

«Вы сами сказали, что могли ехать куда угодно. Страна большая, но все-таки вы выбрали именно Бельстон. Как вы можете это объяснить?»

«Да никак. Просто выбрал, и все…»

Возможно, именно здесь он сорвется, начнет кричать, и они обменяются многозначительными взглядами, давая друг другу понять, что жертва наконец-то загнана в угол. Он будет изо всех сил стараться доказать свою невиновность, а на самом деле лишь подтвердит все их догадки.

«Я не могу сказать, почему я поехал именно туда. Я находился на грани нервного срыва и просто не мог рассуждать логически. Я двигался, куда глаза глядят, считая, что эта поездка поможет мне. То, что я оказался в Бельстоне, — не более чем случайность».

«Так и никак иначе?»

«Да».

«Вы совершенно случайно приехали именно в Бельстон?»

«Совершенно верно».

«Вы вполне в этом уверены?»

«Да».

Далее последует волчья улыбка.

«Когда вы уезжали из дома, то сказали жене, что едете именно в Бельстон».

«Неужели?»

Торопливое, лихорадочное обдумывание ответа.

«Неужели она так сказала? Наверное, она ошиблась…»

«Ваши дети тоже слышали это».

Молчание.

«Они что, тоже ошиблись, а? Неужели все трое ошиблись совершенно одинаково?»

«Возможно, я действительно говорил что-то подобное. Я совершенно не помню этого. Возможно, название этого города сидело у меня в голове, и я произнес его, не думая».

«И таким образом, вы отправились в Богом забытый уголок, про существование которого вряд ли подозревает большинство ваших соседей. А вот именно вы о нем знали. Вы сами только что сказали, что это название сидело у вас в голове. И как же оно пришло вам в голову? Как вы узнали о существовании этого места?»

«Не знаю».

«Насколько нам известно, оно не является вашей родиной, вы никогда здесь не жили и женились совсем в другом месте. Ваша жена родом тоже не отсюда. Таким образом, у вас с этим местом нет ничего общего. Так что же побудило вас поехать именно сюда?»

«Я вам уже несколько раз повторил: я совершенно не знаю, почему я поехал именно в этот город».

«В таком случае, почему вы лгали об этой поездке?»

«Я никому не говорил никакой лжи. Я сообщил об отъезде только своей жене. Вы сами это только что сказали».

«Не берите в голову, что мы говорили. Подумайте лучше о своих словах. Вы сказали Маркхэму, что у ваших родственников стряслись какие-то неприятности, а вашей жене про это ни словом не обмолвились. Жене вы сказали, что едете в Бельстон в командировку, но ваше руководство это полностью отрицает. Вы сказали шоферу такси и владельцу магазина, что ищете место для фабрики, а на самом деле болтались, по вашим собственным словам, без всякого дела».

«Я не хотел, чтобы Маркхэм знал о том, что я устал».

«А почему вы этого не хотели?»

«Я не хотел, чтобы он подумал, что я выбился из ритма. Я не хотел демонстрировать свою слабость».

«Согласитесь, что это звучит не слишком убедительно. Вполне нормально, когда служащий признается, что устал и что ему нужен отдых. Как правило, ему этот отдых предоставляют. Только за этот год десять процентов персонала вашего учреждения воспользовались таким внеочередным отдыхом. Почему вы вдруг решили, что станете исключением?»

Молчание.

«А как вы прокомментируете сказку, которую рассказали своей жене? Мужчины, как правило, не лгут симпатичным женам без основательных к тому причин».

«Дороти и так уже была чересчур взволнована моим состоянием. Я не хотел усугублять ее беспокойство».

«Хорошо. Значит, вы поехали в Бельстон искать место для фабрики — или, по крайней мере, сказали, что ищете. У нас есть два свидетеля на этот счет. Вы действительно хотели завести собственное дело? И что за производство вы хотели там организовать? Почему вы выбрали Бельстон, где нет даже железной дороги?»

«Эти люди ошиблись».

«Что, оба сразу?»

«Да».

«Неужели они страдают такими же галлюцинациями, как ваша жена и дети? Странно, почему это все окружающие вас не понимают или понимают совершенно неправильно?»

Ответа нет.

«Медицинская экспертиза показала, что девушка была убита ударом тяжелого тупого предмета. Из всех, кого мы подозревали, вы являетесь единственным, у кого была такая возможность. Мотивы, судя по всему, тоже. Преступление было совершено двадцать лет назад, за это время вы успели сделаться любящим отцом, примерным мужем и благонадежным гражданином. Вы стали прямо-таки образцом респектабельности».

Молчание.

«Согласитесь, странное совпадение: ваша усталость проявилась как раз в тот момент, когда история с убийством внезапно выплыла наружу. И еще большее совпадение — вы почти сразу же, неожиданно для окружающих и втайне от семьи взяли на работе кратковременный отпуск. И куда же вы поехали? В Бельстон, на место убийства!»

Молчание.

«Хватит валять дурака, Брансон! Мы и так уже потеряли достаточно времени. Давайте посмотрим фактам в лицо. Новость о находке тела заставила вас перепугаться, поскольку к тому были вполне основательные причины. Вы решили проверить все на месте и выяснить, напала ли полиция на чей-нибудь след, а если напала, то на чей? Пока вы этого не сделали, вам не спалось».

Молчание.

«Мистер Брансон, вы достаточно выдали себя сами, поэтому имеющиеся улики удовлетворят любого судью. Ваша единственная надежда — чистосердечное признание. По крайней мере, это может спасти вашу жизнь».

Тишина, пристальный взгляд, потом небрежный взмах руки.

«Уведите его. Пусть посидит и поразмышляет в одиночестве, пока сюда не прибудет его адвокат».

Брансону не составило труда представить себе этот ужасный диалог, в котором ему была предназначена роль загнанной в угол крысы. Неужели все будет именно так? Когда он подумал об этом, его прошиб холодный пот, а сердце забилось, подобно обезглавленной курице под топором мясника.