"Эрик Фрэнк Рассел. Неспешиты" - читать интересную книгу автора

около половины катушки.
- Вас понял, сэр.
Для просмотра фильма, сделанного Огилви, Лейф собрал всех
присутствовавших в тот момент на корабле специалистов, которых набралось
более шестидесяти. Когда просмотр закончился, все угрюмо молчали. Никаких
комментариев. Все было понятно и так.
- Хорошо же мы вляпались, - нашел, наконец, что сказать Пэскью, когда
они вернулись в командирскую рубку. - За последние тысячу лет человеческая
раса стала полностью технологизированной. Даже самые простые наши
космические корабли в значительной степени являются автоматами, особенно,
если судить по более ранним стандартам.
- Да, конечно, - Лейф хмуро изучал стену.
- Мы представляем собой мозг, - вел дальше Пэскью, решив подсыпать соли
на больное место. - И то, что мы представляем собой мозг, вызывает у нас
естественную антипатию к работе мышцами. Мы стоим перед выбором: без всяких
сложностей таскать бревна или ситом черпать воду.
- Говорите яснее.
Желая все-таки пояснить свою мысль, Пэскью продолжил:
- Мы держим своих поселенцев на тысячах планет. М что же это за
поселенцы? Хозяева, надсмотрщики, парни, которые учат, советуют, показывают
и указывают, в то время как менее развитые работают руками.
Лейф не обмолвился ни единым замечанием.
- Допустим, Уолтерсон и остальные обнаружат, что этот паршивый мир
богат необходимыми нам ресурсами, - не отступал от своего Пэскью. - Неужели
мы сами опустимся в карьер и начнем их разработку? Неспешиты - подходящая и,
возможно, старательная рабочая сила. Но какая от них польза, если самые
элементарные действия занимают у них десять, двадцать или даже пятьдесят
лет? Кто готов сидеть здесь в роли вьючного животного, потому что это
единственный путь решить все проблемы одним махом?
- Огилви видел большую плотину и сооружение, похожее на
гидроэлектростанцию, - задумчиво проговорил Лейф. - На Земле ее
строительство заняло бы максимум два года. Сколько времени требуется для
этого здесь, можно только гадать. Может, двести лет. А может, и четыреста, -
он нервно забарабанил пальцами по столу. - Меня это очень беспокоит.
- Это не беспокойство, а досада. Это равные вещи.
- Я же сказал вам, что обеспокоен. Эта планета напоминает мне горящий
бикфордов шнур, который мы длительное время не замечали, а теперь вдруг
увидели. Я не знаю, куда он ведет и какой силы потрясение нас ожидает.
- Это досада, - настаивал Пэскью, все еще не желая вникать в смысл
сказанного Лейфом. - Нам помешали осуществить наши планы, и нам это не
нравится. Мы - несокрушимая сила и рано или поздно, но, к конце концов,
добиваемся, чего хотим. Мы вполне можем контролировать этот зажженный шнур.
Никогда эта форма жизни не подарит нам настоящего, большого потрясения. Они
слишком медлительны, чтобы иметь возможность совершить это.
- Я не это хотел сказать. Меня беспокоит само их существование.
- Заторможенных лентяев хватало и раньше, даже на Земле.
- Именно! - воскликнул, соглашаясь, Лейф. - И именно поэтому у меня уже
сейчас начинают трястись поджилки.
Динамик прервал его вежливым покашливанием, а затем сообщил:
- Докладывает Огилви, сэр. Я сейчас на высоте четыре тысячи девятьсот