"Эрик Френк Рассел. Ближайший родственник" - читать интересную книгу автора

никто не ждет, нарушит привычный уклад их жизни и, безусловно, вызовет
раздражение. Так что на воинские почести ему рассчитывать не приходится. К
тому же они вполне могут подумать: сегодня пробрался один разведчик -
завтра жди целую армию, Кому же охота получить удар с тыла?
Когда новость дойдет до Клавиза, он примчится во весь опор и напомнит,
что Лиминга ловят уже не в первый раз, а во второй. Ну и что в конце концов
с ним сделают? Лиминг терялся в догадках. Ведь раньше он просто не давал им
времени как следует развернуться. Навряд ли его сразу расстреляют. Если они
достаточно цивилизованная публика, то сперва устроят перекрестный допрос, а
потом засадят его в тюрягу. А если нецивилизованная - тогда откопают
Клавиза или кого-нибудь из своих союзников, знающих язык Земли, и, не
гнушаясь никакими жестокостями, вытянут из пленника все нужные сведения.
В те незапамятные времена, когда конфликты ограничивались
одной-единственной планетой, существовало защитное средство, так называемая
Женевская Конвенция. Она предусматривала организацию нейтральной инспекции
лагерей для военнопленных, доставку им писем из дома и продуктовых посылок.
Теперь ничего подобного нет. У пленника всего два способа защиты:
собственные силы плюс слабое утешение, что соотечественники могут,
отыграться на захваченном в плен неприятеле. Причем второе - скорее мечта,
нежели реальность. Ведь отыграться они смогут в том случае, если узнают,
что с кем-то из своих в плену жестоко обращаются.
Время тянулось еле-еле. Караул сменялся уже два раза. Еще раз принесли
поесть. Наконец он увидел, что за окном темнеет. Украдкой поглядывая в
сторону единственного окна, Лиминг решил, что пытаться из него выскочить
под прицелом двух ружей - чистое самоубийство. Маленькое оконце находилось
так высоко, что в спешке через него не очень-то протиснешься. Как бы ему
сейчас пригодился пистолет-вонючка!
Первейший долг пленного - смыться. Для этого придется с нечеловеческим
терпением выжидать подходящий момент и, как только подвернется удобный
случай, использовать его на всю катушку. Один раз это ему почти удалось,
так почему бы вторично не попытать счастья? А если пути на свободу нет,
нужно его изобрести.
Да, перспектива не из приятных И похоже, скоро она станет еще
неприятнее. Знай он туземный язык или любой другой язык сообщества, он бы
даже полиглота Клавиза заставил поверить, что черное - это белое.
Беззастенчивая наглость имеет свои преимущества. Как знать, может быть,
приземлившись, он сумел бы сладкими речами и безграничной самоуверенностью
вместе с необходимой дозой нахальства, заставить туземцев отремонтировать
ему дюзы и даже пожелать счастливого пути, так что они даже и не
заподозрили бы, что оказали услугу врагу. Сладкая мечта, но совершенно
бесплодная... Он не умел болтать ни на одном языке Сообщества, что сразу же
подрубало ее под корень. Даже младенца не уговоришь расстаться с
погремушкой, если вместо слов будешь издавать нечленораздельное мычание. Но
должен же быть какой-то шанс! Уж он ухватился бы за него сразу и обеими
руками! Если, конечно, противник настолько глуп, чтобы такой шанс
предоставить.
Оценивая стражников - так же, как когда-то взвешивал способности
офицера, своих первык конвоиров н Клавиза, - Лиминг решил, что они навряд
ли принадлежат к интеллектуальной элите Сообщества. Зато у них медвежья
хватка и крокодилья злоба - как раз то, что надо, чтобы засадить человека в