"Бертран Рассел. Происхождение фашизма." - читать интересную книгу автора

благосостояние, не за свободу, не в защиту конституции, но под влиянием
импульса "жадного пламени высшего патриотизма, которым объята нация, как
покровом вечности, за который благородный человек радостно пожертвует
собой, а подлый человек, который существует единственно ради других, тем
более должен пожертвовать собой".
Эта доктрина, говорящая, что "благородный" человек - цель человечества и
что "неблагородный" человек не может предъявлять свои права на что-либо, -
это суть современных нападок на демократию. Христианство учило, что каждый
человек имеет бессмертную душу и что в этом отношении все люди равны.
Теория "прав человека" была только развитием христианской доктрины.
Утилитаризм, несмотря на то, что он не допускал абсолютных "прав" для
личности, придавал одинаковое значение счастью как одного человека, так и
другого; таким образом, он приводил к демократии, так же, как и доктрина
естественных прав. Но Фихте, являясь своего рода политическим
кальвинистом, выделял определенных людей как избранных и признавал
негодными всех остальных.
Сложность, конечно, состояла в том, чтобы узнать, кто является избранным.
В мире, в котором доктрина Фихте была бы повсеместно принята, каждый
человек думал бы, что он "благородный", и присоединился бы к определенной
партии людей, подобных ему самому, чтобы разделить часть своего величия.
Эти люди могут принадлежать к его нации, как в случае с Фихте, или к его
классу, как это происходит у коммунистического пролетариата, или к его
семье, как у Наполеона. Не существует объективного критерия
"благородства", кроме успеха в войне, поэтому война - необходимый
результат этой доктрины.
Мировоззрение Карлейля, в основном, выводимо из мировоззрения Фихте,
который имел на него сильное и единовластное влияние. Но Карлейль добавил
нечто, что с тех пор стало характерной чертой всей школы: разновидность
социализма и заботу о пролетариате, в основе которой на самом деле лежала
неприязнь к капитализму и нуворишам. Карлейль делал это так хорошо, что
ввел в заблуждение даже Энгельса, чья книга об английском рабочем классе
1844 г. упоминает его с наилучшей похвалой. Учитывая это, мы едва ли можем
удивляться тому, что множество людей поверили в социалистический фасад
национал-социализма.
Карлейль, на самом деле, все еще продолжает одурачивать людей. Его "культ
героя" звучит очень возвышенно. Мы нуждаемся, говорит он, не в выборах
парламента, а в "королях-героях, да и весь мир не без героев". Чтобы
понять это, нужно изучить воплощение данных идей в действительности.
Карлейль в книге "Прошлое и настоящее" показывает аббата XII в. Самсона
как пример, но любой человек, не желающий принимать это на веру, прочитав
"Хроники Жослина Бракелонда", обнаружит, что аббат был беспринципным
негодяем, сочетавшим в себе пороки деспотичного лендлорда с недостатками
мелочного крючкотворца-стряпчего. Другие герои Карлейля, по меньшей мере,
так же сомнительны. Кромвелевская резня в Ирландии подвигла его на
следующее замечание: "Но во времена Оливера (Кромвеля) продолжала
существовать вера в Божью кару, во времена Оливера не было еще безумной
тарабарщины "упразднения Главного наказания", жан-жаковской филантропии, и
всеобщая притворная чувствительность в этом мире все еще так же полна
греха... Только в последнем декадентском поколении..., может быть, такая
беспорядочная мешанина Добра и Зла во всеобщую слащавость окажет