"Бертран Рассел. Мои религиозные воспоминания" - читать интересную книгу автора

Бертран Рассел.

Мои религиозные воспоминания

My religious reminiscences

Статья впервые опубликована в 1938 г. в журнале "Рационалист:
ежегодник" (The Rationalist Annual, 55th Year of Publication, p. 3-8).
Перевод выполнен А. А. Яковлевым по изданию: The Basic Writings of В.
Russell. London: Alien Unwin, 1961.

МОИ РЕЛИГИОЗНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ.
Мои родители - лорд и леди Эмберли - считались ужасными людьми из-за
передовых для своего времени взглядов на политику, теологию и мораль. Когда
в 1874 году мать умерла, ее похоронили без всякой религиозной церемонии
рядом с домом в Вай Вэлли. Отец хотел, чтобы его тоже похоронили там, но,
когда в 1876 году он умер, его желаниями пренебрегли и обоих перевезли в
фамильный склеп в Шени. В завещании нашими с братом опекунами отец определил
двух своих друзей, разделявших его взгляды, однако с завещанием не
посчитались, и решением Верховного суда мы были отданы на попечение бабушки
и деда. Мой дед, известный государственный деятель, умер в 1878 году, и
вопрос о том, как меня воспитывать, решила его вдова. Она принадлежала к
шотландским пресвитерианам, а затем постепенно стала унитарианкой. По
воскресеньям меня попеременно брали то в приходскую церковь, то в
пресвитерианскую церковь, а дома воспитывали в духе унитаризма. Не было
проповеди вечного наказания и веры в буквальную истинность Библии, а
воскресенье не соблюдалось, если не считать того, что в этот день - чтобы не
смущать слуг - старались не играть в карты. Но в остальном мораль была
строгой, считалось само собой разумеющимся, что совесть - это око божье -
непогрешимый руководитель во всех практических затруднениях.
Мое детство прошло в одиночестве - брат был на семь лет старше, а в
школу меня не отдали. Поэтому у меня оставалось предостаточно времени для
размышления, и приблизительно в 14 лет мысли мои обратились к теологии. В
последующие четыре года я последовательно отверг свободу воли, бессмертие и
веру в бога. Я думал, что очень страдаю, однако, когда весь этот процесс
подошел к концу, обнаружил себя гораздо более счастливым, чем в то время,
когда сомневался. Полагаю уже сейчас, что своим несчастьем я был в большей
степени обязан одиночеству, чем теологическим затруднениям. За все это время
я ни с кем не говорил о религии, за исключением одного домашнего учителя,
который был агностиком. Его вскоре отослали, возможно из-за того, что он не
смог отбить у меня охоту к неортодоксальности.
Из боязни быть смешным я главным образом молчал. В 14 лет я пришел к
убеждению, что фундаментальным принципом этики должно быть человеческое
счастье, и поначалу это казалось мне столь очевидным, что я полагал, будто
так должны думать все. Потом я обнаружил, к своему удивлению, что такое
воззрение считается неортодоксальным и называется утилитаризмом. Я заявил -
с явным удовольствием произнося длинное слово,- что я утилитарист; но мое
заявление было высмеяно. Бабушка долго еще пользовалась любой возможностью и
с иронией ставила передо мной этические головоломки, которые я должен был
решать, исходя из утилитаристских принципов. К своему удивлению, готовя к