"Салман Рушди. Флорентийская чародейка" - читать интересную книгу автора

- Он знает, что мир по-прежнему полон тайн и самое невероятное может
оказаться правдой.
Ее реплика была настолько неожиданной, что царица-мать затруднилась с
ответом, и женщины продолжили путь в полном молчании.
День был ветреный, и драгоценные ткани занавесей тревожно хлопали, как
паруса в бурю. Ветер трепал и приводил в беспорядок богато изукрашенные
одежды женщин: широкие юбки, расшитые камизы,[23] тонкие шарфы, накинутые на
голову и скрывавшие лицо. Чем ближе они подходили к покоям государя, тем
сильнее бесчинствовал ветер.
А вдруг это знамение? - подумалось Хамиде. - Что, если все, чем мы
жили, на что полагались, будет развеяно ветром и нам придется существовать в
непредсказуемом, таинственном мире Гюльбадан? Хамида-бану была женщиной
пылкой, властной, и всякие там непредсказуемости не одобряла. Она была
убеждена, что знает все лучше, чем кто-либо, - так ей внушили с детства, и
она почитала своим священным долгом разъяснять это остальным без всяких
околичностей. Император в затруднении, ну так она сейчас быстро приведет его
в чувство. Гюльбадан, правда, как ни странно, пребывает в несколько ином
состоянии духа.
Со времени своего возвращения из паломничества в Мекку Гюльбадан,
казалось, утратила веру в незыблемость вещей. Похоже, великое путешествие к
святым местам, вместо того чтобы укрепить ее представление о неизменности
небесного и земного мироустройства, расшатало их. Хамиде этот хадж,[24]
предпринятый Гюльбадан, в котором участвовали исключительно пожилые знатные
матроны, лишний раз продемонстрировал тот нежелательный, слишком уж резкий
поворот к новому, который наметился в стиле правления ее сына. "Женский
хадж? - вопросила она, когда Гюльбадан впервые заговорила об этом с
Акбаром. - И ты хочешь это разрешить?!" Она заявила, что сама ни при каких
обстоятельствах не будет в нем участвовать, - нет, ни за что на свете!
Однако к Гюльбадан присоединилась и вторая старшая жена ее покойного
супруга, Салима, и жена Аскари-хана, Салтанам, та, что спасла младенцу
Акбару жизнь, когда родители бежали и бросили его на произвол судьбы, - та
самая Салтанам, которая стала ему больше матерью, чем родившая его Хамида.
Вместе с ними в паломничество отправились черкесская жена Бабура, сводные
сестры Акбара, внучка Гюльбадан и многочисленные прислужницы. Три с
половиной года на чужбине! Долгие годы жизни в вынужденном изгнании в Персии
навсегда отбили у Хамиды охоту путешествовать в дальние страны, а тут - три
с половиной года! Даже представить страшно! Нет уж, Гюльбадан пускай едет
куда хочет, а дело царицы-матери - оставаться дома и следить за порядком.
И действительно, все три с половиной года она провела в мире и покое,
Гюльбадан не надоедала ей своей болтовней, и влияние на царя царей Хамиде не
приходилось делить ни с кем. Она была единственным арбитром во всех
дворцовых конфликтах. Жены Акбара для нее были просто девчонки, -
разумеется, не считая жены-призрака. Та была помешана на сексе, знала
назубок все непристойные трактаты, но ее вообще не стоило принимать в
расчет. Однако настал день, когда Гюльбадан вернулась, и теперь она
прозывалась не иначе как Совершившая Хадж, что изменило баланс власти на
женской половине. Самым же неприятным было то, что Гюльбадан-паломница очень
мало и неохотно говорила о божественном, зато постоянно пускалась в
рассуждения относительно женской доли и скрытых возможностях женщин, а также
насчет того, что им-де не следует целиком подчиняться мужчинам, а надлежит