"Салман Рушди. Флорентийская чародейка" - читать интересную книгу автора

лучше.
Она была уверена в неотразимости своей красоты и теперь, сбросив шелка,
позволила ему наконец увидеть себя целиком - и он забыл обо всем.
Джодхе были отлично известны все семь способов усиления наслаждения с
использованием ногтей. Перед долгим походом она поставила ему на память о
себе три метки - глубокие царапины на спине, груди и мошонке. Теперь, когда
он находился подле нее, всего лишь одним прикосновением ногтей к его щекам,
нижней губе и грудям она могла довести его до экстатического состояния -
сделать так, что он задрожит как в лихорадке и от острейшего наслаждения
приподнимутся все волоски на его теле. Могла и пометить, оставив ногтями на
его шее след в виде полумесяца; медленно и долго могла впиваться ему в щеки,
оставлять длинные царапины на голове, на бедрах и на всегда чувствительной к
ее ласкам груди; она была искусна и в применении способа возбуждения под
названием "прыжок кролика": для этого требовалось, не касаясь других частей
тела, оставить метки по окружности соска. И никто в целом свете, кроме нее,
не умел с таким совершенством делать "павлиньи лапки": ее большой палец
давил на сосок его левой груди, в то время как остальные пальцы совершали
обход соска и ее длинные, загнутые ногти - именно ради этого она холила их и
затачивала, - впиваясь в кожу, оставляли узор, напоминавший отпечатки лап
павлина на сырой глине.
Она знала, что именно он будет говорить во время этих игр. Он будет
рассказывать о том, как вдали от нее, в походном шатре, закрывал глаза,
думая о ней, повторял движения ее рук и этим достигал удовлетворения.
Она ждала, но он почему-то не стал говорить об этом. Она увидела, что
он испытывает нетерпение, пожалуй, даже раздражение и досаду, и ничего не
понимала. Казалось, тонкости любовного акта утратили для него всякую
привлекательность, он стремился поскорее овладеть ею и на этом поставить
точку. Ей стало ясно, что он изменился и теперь перемены ждут их всех.

***

Что касается императора, то он больше никогда в чьем-либо присутствии
не говорил о себе в единственном числе. Для всего мира и даже для женщины,
которая любила его, он был "плюральным",[18] таким он и останется. Акбар
усвоил преподанный ему урок.


5

Его сыновья, летающие как ветер на своих конях...

Его сыновья, летающие как ветер на своих конях и саблями подсекающие
колышки палаток; его сыновья - и снова верхом - длинными палками с
закругленными концами забивающие мячи в сетки во время игрищ под названием
чауган; его сыновья, по ночам гоняющие светящиеся мячи; его сыновья на
охоте, где лучший в своем деле посвящает их в секреты погони за леопардом;
его сыновья, со страстью предающиеся "забаве влюбленных" - гонке почтовых
голубей... Его сыновья... Как они красивы, как искусны в играх! Взять хотя
бы старшего, его наследника Селима, который в свои четырнадцать стал
настолько совершенен в стрельбе из лука, что ради него пришлось выработать