"Вера Русанова. Пьеса для обреченных [D]" - читать интересную книгу автора

Не давая ему остыть, я оборвала куплет на самом жалостном месте и
радостно сообщила:
- А я еще и почитать могу!
Расшвыряла ногами соседние стулья и принялась с громкими завываниями
исполнять хрестоматийный монолог истерзанной Лауренсии из "Овечьего
источника".
На сакраментальных строчках "каких злодей ни измышлял угроз, насилий,
слов жестоких, пытаясь чистотой моей насытить низменную похоть!" лицо мое
приняло несколько мечтательное выражение. А в кульминационном моменте, где
наш старенький главреж обычно предлагал немного приподнять подол, я и
вовсе проявила такое рвение, что Вадим Петрович, потрясенно выдохнув:
"Какой интересный образ! С вами обязательно надо поработать!" - подхватил
меня под руку и вытащил из "банкетного зала". Кто-то из женщин
выразительно хохотнул.
Без особой, впрочем, радости. Мы же удалились в соседний кабинет, где
стоял телевизор, видюшник и электрический чайник.
- Ну, так что же, Женечка, - значительно потеплевшим голосом пропел
Бирюков, усаживаясь рядом со мной на диван, - действительно хочешь
работать со мной?
- Очень, - не моргнув глазом соврала я.
- Что ж, мне нужна экстрапластичная суперактриса, которая не ставит
себе сверхзадач, когда режиссер просто-напросто требует раздеться на сцене.
"Чего-чего?" - захотелось переспросить мне. Однако Вадим Петрович, не
делая пауз, продолжал:
- Мне кажется, мы с тобой подружимся. И знаешь, у меня к тебе
просьба: называй меня просто Вадик!
Мумия Тутанхамона вызывала примерно столь же горячее желание называть
ее просто Тутиком, но я собралась с силами и выдавила:
- Хорошо... Вадик.
- Вот и отлично! - Он окончательно повеселел. - А ты знаешь, у меня
ведь есть сын восемнадцати лет, и, когда мы с ним идем по улице, нас все
принимают за ровесников. Так что возраст - понятие относительное,. -
Немного помолчал и тревожно поинтересовался:
- А почему ты не спрашиваешь, женат ли я? Впрочем, я и так скажу, что
разведен!
На самом деле больше всего мне хотелось выяснить, чем таким ужасным
болел его сын, если к восемнадцати годам стал выглядеть на все пятьдесят,
но, вместо этого, пришлось срочно обрадоваться тому, что Вадик не состоит
в законном браке.
Далее Бирюков привычным жестом потянулся к видеомагнитофону и
поставил кассету с древним советским фильмом. Фильм назывался "Эхо
пожара". Ольга предупреждала, что, не изменяя традиционному ритуалу
соблазнения, Вадим Петрович демонстрирует его абсолютно всем "жертвам". В
картине он снимался вместе с одной театрально-киношной знаменитостью.
Правда, знаменитость исполняла главную роль, а В. Бирюков подразумевался в
титрах "и другие", но, по его мнению, это все равно должно было произвести
сильное впечатление.
За "избранными кадрами", которые он сам просмотрел с плохо скрываемым
восхищением, по словам Ольги, обычно следовал многозначительный поцелуй
руки. И я уже морально приготовилась. Но тут в дверь постучали.