"Владимир Руга, Андрей Кокорев. Гибель 'Демократии' " - читать интересную книгу автора

вплотную, протянул руку:
- Разрешите представиться, - сказал он, сверкнув пробором в легком
наклоне головы, - капитан-лейтенант Жохов, Алексей Васильевич. Состою в
должности начальника отдела контрразведки штаба Черноморского флота.
Извините, что заставили вас слишком долго пользоваться нашим
гостеприимством. Надеюсь, Петр Андреевич, вы не скучали.
Как бы иллюстрируя слова Жохова, большие настенные часы пробили четыре
удара. Выходило, что поручик провел под арестом около семи часов. Только
теперь он почувствовал, как сильно проголодался. К тому же организм требовал
посетить заведение, которое флотские почему-то даже на берегу упорно именуют
иностранным словом "гальюн".
- Нет, не скучал, но все же чрезвычайно был бы рал поскорее покончить с
этим недоразумением, - ответил Петр, пожимая руку коллеге по борьбе со
шпионажем. Одновременно он старался вспомнить иерархию флотских чинов,
заново установленную в обновленной России. Выходило, что его новый знакомый
стоял на ступеньку армейского подполковника. В военном министерстве даже
предлагали восстановить старинное название этого чина - майор. Однако
президент утвердил для армии традиционное наименование - капитан, а для
флота - капитан-лейтенант.
- Могу ли я считать себя свободным?
- Несомненно! Прямо с этой минуты, - заверил его капитан-лейтенант. -
Только у меня к вам есть небольшой разговор.
- В таком случае, мне бы... - замялся Шувалов.
- Понимаю! - не дал договорить собеседник. - Направо по коридору,
последняя дверь.
Когда Петр вернулся в кабинет, начальник контрразведки сидел за столом.
Перед ним на салфетке в массивном серебряном подстаканнике стоял стакан с
чаем. На противоположном краю стола, словно в зеркальном отражении, на белой
салфетке находился точно такой же стакан. Полную симметрию нарушала
поставленная рядом тарелка, на которой возвышалась горка бутербродов с
копченой колбасой.
- Прошу вас, Петр Андреевич, садитесь, - пригласил Жохов. -
Пейте-ешьте. Ради бога, без церемоний.
Он откинулся в кресле, помешивая ложечкой в стакане, принялся
рассматривать, как у ворот происходит смена караула. Шувалов понял, что
капитан-лейтенант тактично предлагает ему не смущаться присутствием старшего
по чину и спокойно утолить голод. Когда тарелка опустела, Жохов оставил
созерцание тюремного двора. Он осторожно отпил из стакана, затем, слегка
улыбнувшись, поинтересовался:
- А как вы отнесетесь к тому, что вам придется временно задержаться в
Севастополе? Но не в качестве курортника, а моего подчиненного?
- Полагаю, ваше предложение вызвано серьезными обстоятельствами. И
скорее всего оно связано с утренней трагедией, - предположил Петр. - Однако
я человек военный. Как бы ни было лестно ваше предложение, выше моих желаний
воля начальства. К тому же я в контрразведке без году неделя, а вашей
флотской специфики не знаю вовсе. Все мое знакомство с морской службой
ограничивается произведениями Гончарова и Станюковича.
- Господин поручик, столь долго пробыть в камере вам пришлось потому,
что у меня много времени отняли переговоры с вашим начальством. На мой
запрос, посланный в Москву по военному телеграфу, ответ пришел почему-то из