"Вениамин Семенович Рудов. Последний зов " - читать интересную книгу авторавсе вверх тормашками? Это представляет для тебя интерес?
- А проще можешь? - Говорить? - Втолковать. Новиков перевел дыхание. - Не случись той ночи, - сказал с горечью и так тихо, что Ведерников едва разобрал слова, - не случись ее, так бы ходил до сих пор с завязанными глазами. Видишь, какой неинтересный разговор получается! - По-честному, так я мало что понял. Слова вроде русские, а допетрить, что к чему, не могу. Ежели так своих учеников научал, я им не завидую. - Почему? Ведерников усмехнулся: - В шутку сказано. А что путано говоришь - верно слово. Улавливаю пятое через десятое. - Не умею проще. И вообще, не будем. Голова болит. У меня вот они где сидят, эти синие стрелы на карте Голякова! - сказал он вдруг без всякого перехода и, стремительно поднявшись со скамьи, ударил себя кулаком в грудь. - Ты карту не видел... Это когда мы поляка привели на заставу... Старший лейтенант спрашивал и знаки на нее наносил. Упреждая вопросы, Новиков принялся рассказывать об увиденном и пережитом минувшей ночью, говорил, волнуясь, медленнее, чем разговаривал обычно, жестикулировал, и перед Ведерниковым как бы воочию предстали испещренная синими условными знаками карта, синие стрелы, уткнувшиеся остриями в советский берег, смятенное лицо отделенного, ослепляющий свет мотоциклетных фар на вражеской стороне и Новиков с Ивановым, распростертые в - Остальное ты знаешь. Шок быстро прошел. Значительно скорее, чем я ожидал. До смерти этого не забуду. - Голос у него стал хрипловатым. - Ты вот побывал на войне, понюхал пороху, ранен. В общем, однажды уже пережил то, что всем нам еще предстоит... Не знаю, о чем ты думал на финской, какие надежды вынашивал... - В живых хотел остаться. В крайнем разе не шибко покалеченным. - Это само собой... Но если мне суждено уцелеть, я обязательно вернусь в школу, к детям, и стану их учить, знаешь, чему?.. - Дважды два - четыре, трижды два - шесть. Известная наука. Угадал? - И этому. Но главным образом постараюсь привить им ненависть к любому проявлению неправды. Вот чему я их стану учить. Ненавидеть ложь! - Незнакомо резкий, порывистый, Новиков точными, рассчитанными движениями стал поправлять на себе обмундирование и делал это с такою неторопливой тщательностью, словно дела важнее для него в эту минуту не существовало. - Дай-ка еще сигарету, - попросил, отгоняя рукой назойливых комаров. - Так и привыкну к чертову зелью. С чего бы это? - Надо ли? - Что поделаешь... Захотелось. Ведерников зажег спичку и, пока отделенный, пригнувшись к его руке, неумело прикуривал, ловя ускользающий огонек, успел заметить остро и ненавидяще вспыхнувшие глаза, дрожащую в губах сигарету, тонкую, с ложбинкой, мальчишечью шею в широковатом вороте гимнастерки и выступающие лопатки на тощей спине. - Вот такие дела, Сергей, - ни к чему сказал он, совладав с огоньком. - |
|
|