"Вениамин Семенович Рудов. Последний зов " - читать интересную книгу автора

улицу. Темно, тихо... Разговорились. Я больше молчал. А Леша,
Новиков, значит, в тот вечер душу приоткрыл. В тот вечер я понял,
какой он человек. Предчувствие, как говорится, не обмануло... Как
знал, что в последний раз вместе на границу пойдем..."

(Свидетельство С.Ведерникова)

Ведерников порывался уйти, но Новиков возвращал его на прежнее место,
придерживая за локоть.
Часто рвалась лента, и всякий раз, когда механик зажигал лампочку
кинопроектора, чтобы при свете склеить концы, в наклонном конусе света
возникали потные, возбужденные лица, слышались недовольные возгласы. Было
душно, угарно, пахло ацетоном и распаренными телами - занавешенные окна не
пропускали свежего воздуха. Снаружи, то усиливаясь, то ослабевая, доносился
перестук работающего движка. Мотор чмыхал, сопел, будто захлебывался, снова
стрекотал аппарат, опять рвалась лента.
- К чертям с таким кино! - чертыхнулся Ведерников. - Я пошел, сержант,
ты как хочешь. - Пригнувшись, стал выбираться к выходу.
Новиков пошел вслед за ним.
Они прошли в глубь двора к скамье у ограды. Отсюда до реки было метров
двести, не больше, веяло свежестью. Закурили. В темноте возгорались жаринки
и тут же блекли под пеплом после каждой затяжки. Было темно и тихо, и, если
бы не слышавшийся с далекого расстояния рокот, могло показаться, что на
сопредельной стороне нет никого и немцы оттуда убрались.
Новиков, сняв фуражку, расстегнул гимнастерку и подставил ветерку грудь
и лицо. Он сидел к Ведерникову вполоборота, задумчивый, ушедший в себя.
- Глухо-то как, - сказал он.
- Не заскучаешь, - отозвался Ведерников.
В загустевшей тишине явственнее слышался неблизкий рокот, похожий на
далекий морской прибой.
В камышах дурным голосом проревела выпь. Прерывистый крик ее, похожий
на рев быка, заглушил все другие звуки.
Новиков передернул плечами, надел фуражку и принялся застегивать
пуговицы своей гимнастерки.
- Пошли спать, - сказал он и затоптал окурок.
- Ладно уж, разок недоспим, младший сержант. Вдругоряд прихватим. И
ночка, гляди, какая славная.
- На границу скоро.
Ведерников раскурил новую сигарету.
- Спать-то осталось всего ничего, не успеешь лечь, дежурный подъем
сыграет. Чего уж...
- Подраспустил я вас... Почувствовали слабинку.
- Ты распустишь!..
Новиков не то вздохнул, не то усмехнулся:
- Вот и вы убеждены, что мне больше всех надо, мол, в других отделениях
сержанты покладистее. Так ведь? Думаете, я - придира и еще там какой-то не
такой, как все...
За рекой, далеко за монастырскими куполами, стушевав звезды, в небе
загорелись ракеты.
- С этим не больно уснешь, - сказал Ведерников, уклонясь от ответа и