"Вениамин Семенович Рудов. Последний зов " - читать интересную книгу автора

Кузнецов поднес к глазам узенькую полоску бумажной ленты. В ушах
отдавался тревожащий перестук металлических клавиш: "ГОТОВНОСТЬ НОМЕР ОДИН -
ДСВ".
Война!
До начала оставались считанные часы.


9

"...Теперь уже не болят. Давно зажили, - Ведерников погладил
изуродованной ладонью правой руки культю левой. Двупалой клешней
она торчала из закатанного рукава клетчатой хлопчатобумажной
ковбойки. - Отболело. На погоду ломит. Только я притерпелся.
Поломит и перестанет. Рука - не сердце. Там не заживает. Там не
рубцуется... Много раз собирался побывать на своей заставе.
Случилось, однажды билет купил. А духу не хватило. Третьего
инфаркта не перенесть... А про Алексея, про Новикова, расскажу. И
про ту нашу последнюю мирную субботу. Посейчас та картина перед
глазами..."

(Свидетельство С.Ведерникова)

Всем как-то легче стало, свободнее после отъезда майора: он стеснял.
Едва полуторка выехала за ворота заставы, сняли с себя гимнастерки, за
каких-нибудь двадцать - тридцать минут, если даже не меньше, перетащили
боезапас, установили, где положено, пулеметы, назначили дежурных - словом,
подготовились к тому, что должно было навалиться на них, как они понимали,
возможно, сегодняшней ночью, в крайнем случае - на рассвете.
До ночи было еще далеко. Сейчас перевалило за полдень, вовсю грело
солнце. И даже жаворонки, бог знает куда исчезнувшие пару недель назад,
вновь заливались высоко в небе, в котором плыли и плыли легкие белые облака
и не летали немецкие самолеты.
За рекою утихомирилось.
До обеда наблюдатели докладывали о движущихся к позициям немецкой
артиллерии вереницах подвод, груженных ящиками, похоже, снарядами; то, что
немцы без утайки, не маскируясь, средь бела дня гнали артиллерийский
боезапас, не только не успокаивало, ибо, по логике вещей, когда готовится
внезапное нападение, так открыто не действуют, а, наоборот, утверждало в
предположениях - до рокового начала оставались часы.
После обеда движение прекратилось, ничего подозрительного наблюдатели
больше не отмечали. Разве что в лесах и перелесках, на ближайших хуторах и
за высокой монастырской оградой пульсировала скрытая жизнь, проникнуть в
которую не дано наблюдением в бинокли и другие оптические приборы.
В комендатуре и на заставе никто не обманывался, не убаюкивал себя тем,
что груженные ящиками подводы тащились из тыла к границе и вчера, и
позавчера, и не первый день у реки накапливались вражеские войска и техника,
наполняя окрестности грохотом, лязгом и гулом, застилая небо пыльной
завесой.
Подтверждением близости рокового часа служила, как нельзя убедительней,
наступившая тишина. Со стороны могло показаться, будто она усыпила