"Вениамин Семенович Рудов. Последний зов " - читать интересную книгу автора

обстановочка повернет до настоящего дела! Как на финской..."
И вот нынешней ночью мнение об отделенном резко переменилось - на
уровне оказался младший сержант. Зря на него грешил. Недаром говорится -
чтобы узнать человека, надо пуд соли с ним съесть. И верно: не случись
боевого столкновения, не прояви Новиков командирский характер хотя бы с тем
же подъемом ни свет ни заря, когда заставил привести в порядок оружие, разве
пошел бы Ведерников просить за него старшего лейтенанта Иванова? Ни за что!
А сейчас, ежели потребуется, так к майору Кузнецову, к начальнику отряда
побежит.
В оценке отделенного Ведерников оперировал доступными и близкими ему
категориями, и главным мерилом оставался командирский характер. Вот даже
сегодня сказал, как отрубил: до конца работы никаких перекуров.
Волнение Новикова словно передалось Ведерникову. Он с нетерпением ждал,
пока все справятся с делом, и с удвоенной энергией принялся долбить плотный
грунт, от пыли щуря глаза и стараясь не порушить стену.
Переживает, сожалеюще думал о Новикове, понимая, что любой бы
переживал: не шуточное дело в такое время нарушить приказ! Загремишь в
трибунал как миленький. Обязательно надо обратиться к майору. Мысль эта
настолько крепко овладела Ведерниковым, что ни о чем другом он больше думать
не мог. Ему показалось, что замедлился темп работы и хлопцы тянут вола,
из-за этого, гляди, прозеваешь начальника отряда - заскочит в канцелярию
Иванова или в кабинет коменданта, и туда не очень-то сунешься.
- Филонишь, сачок, - кольнул он Черненко. - Кончай давай. Ковыряешься
тут...
Могло показаться, будто Черненко все это время ждал, пока его затронет
Ведерников. В одно мгновенье преобразилось смуглое лицо; он лукаво прищурил
глаза под посеревшими от пыли бровями, но сразу же, изобразив испуг,
приставил лопату "к ноге", выструнился и гаркнул:
- Нияк нет, господин поручик! Осмелюсь доложить, долбаю эту канаву в
поте лица, а она меня долбает. Славная получится братская могила, осмелюсь
спросить, господин поручик?
- Будя зубы-то скалить! Тоже мне Швейка нашелся.
Испуг на лице Черненко сменился искренним удивлением.
- Ты что, перегрелся?
- Швейка был, сказывают, умный человек. Не то что некоторые.
- Ой, мамцю моя! - перейдя на украинский, Черненко обеими руками
схватился за голову. - Що з чоловiком сталося? Був людына як людына, а на
тобi, командувать захотилося.
- Трепач!
- Ты мою личность не чiпай.
- Кончай! Нашел время придурка из себя корчить!
В другое время тут бы заварилась веселая перепалка, с
шуточками-прибауточками, подначкой и смехом, короткий перекур растянулся бы
на полчасика - Черненко это умел, когда был в ударе, за словом в карман не
лез. Но сейчас не получилось веселья. На голоса из траншеи выглянуло
двое-трое любопытных.
- Так-таки пэрэгрiвся ты, Сережа. Охолонь трохи, бо, може, родимчик чы
як його. - Оставив за собой последнее слово, Черненко нырнул в траншею,
насвистывая веселый мотивчик, и стал в такт ему постукивать, долбить
лопаткой податливый грунт.