"Вениамин Семенович Рудов. Последний зов " - читать интересную книгу автора За этим занятием застал его дежурный.
- Кто тут шебаршит? - спросил, будто оправдывался. - Чего не ложишься? - Да так. - За так ничего не дают. - А мне ничего не надо. - Так уж не надо. Что-то он знал, дежурный, знал и темнил. Это чувствовалось по блеску глаз, по тону, по всем тем нехитрым признакам солдатской дипломатии, какие угадываешь сразу, с первых же слов, особенно когда у тебя у самого все обострено и натянуто, как струна. В таких случаях должно прикинуться равнодушным, пройти мимо, как будто перед тобою телеграфный столб. Уж тогда какой хочешь конспиратор не выдержит. Новикову было не по себе, какая теперь дипломатия! - Зачем пришел? - Я, что ли, за твоего Ведерникова автомат стану чистить? Распустился... - Что еще? - Поднимай его. Пускай приведет в порядок оружие. В армии нянек нету. И денщиков - то ж самое. - Почистит. - Черненко из твоего отделения? - Знаешь. - Двух патронов не хватает в подсумке. - Найдутся. Дальше? - Дальше, дальше... - деланно рассердился дежурный. - А еще про тебя - Подслушивал? - Голяков докладывал майору Кузнецову. Под ложечкой екнуло. Самую малость. Нетрудно догадаться, о чем докладывал старший лейтенант Голяков начальнику погранотряда. Но догадываться - одно, знать - другое. - Старший лейтенант в канцелярии? - Бреется, - обиженно буркнул дежурный. - Лешк, - спросил, помолчав, - ты чего натворил?.. - Для кого Лешка, для тебя - "товарищ младший сержант". Запомнил? - Он сам не понял, шутя ли обрезал парня, или всерьез. Но, впрочем, тут же смягчил свою резкость: - Ничего я не натворил, годок. Службу служил. Как надо. - Голяков докладывал, вроде ты по немцам стрелял, на ту сторону, а старший лейтенант Иванов тебя покрывает. И еще про дознавателя чего-то... Это кто такой, дознаватель? - Человек. - Выдуриваешься. Баньку валять каждый может. К тебе с открытой душой, как другу... В соседней комнате затрезвонил телефон, парень опрометью бросился к аппарату и через секунду в служебном рвении зачастил слишком громко: "Так точно!", "Никак нет!", "Есть!", "Есть, товарищ майор!". Вот завертелось, без страха подумал Новиков. Страха он не испытывал. Верил в свою правоту. Почему верил, на каком основании - даже объяснить себе не мог. Пришла злость. Молчаливая, безотчетная злость. |
|
|