"Сергей Игнатьевич Руденко. Крылья Победы " - читать интересную книгу автораскоро выпуск в самостоятельный полет. Но этот день всегда наступал как-то
внезапно. Инструктор старался неожиданно объявлять ученику о выпуске в самостоятельный. Опять же в воспитательных целях. Так произошло и со мной. Когда я выполнил провозной полет, инструктор выскочил из кабины с ручкой управления. Он всегда вытаскивал ее, когда решал выпустить ученика в полет одного. Вижу, он с механиком укрепляет флажки, затем машет мне рукой и кричит: "Лети!" Меня это ошеломило: "Как? Самому лететь?" Но раздумывать некогда, поднял руку, инструктор разрешил взлет. Я дал газ и - пошел! Теперь, вспоминая тот день, отчетливо знаю, что подготовка к самостоятельному полету прошла незаметно, поскольку я летал с инструктором, и он не дал мне времени поволноваться. Один в воздухе. Кругом зеленая весенняя степь, вдали голубая вода, отражающая небо. Все делал "по-инструкторски". У нас заход на посадку был со стороны моря. Я знал, где надо выключать двигатель. Одно беспокоило: как выровнять и получше посадить самолет. Говорят, что первые посадки учлета - инструкторские. И действительно, посадка удалась, как и раньше с инструктором. Астафьев подошел, пожал руку, улыбаясь, спросил: "Ну как?" "Ничего", - говорю. "Ну, лети еще раз!" Я выполнил второй полет. Тут уже и на размышление времени хватило. Мы все больше чувствовали себя летчиками. Вскоре перешли к сложному пилотажу на учебной машине. Полетел я с инструктором выполнять зачетный полет с посадкой на чужом аэродроме. Внимательно ориентируюсь, сличая карту с местностью. Хочется пройти точно по всем ориентирам. Для удобства планшет положил на колени, посадку и начал снижаться. Пока планировал, все шло хорошо. Стал выравнивать машину - потянул ручку управления на себя, а она не идет. Земля уже близко. Сначала я подумал, что это инструктор для проверки моего умения придерживает, но вот чувствую, что он сам ее рванул - и тоже безрезультатно. Еще мгновение, и мы врежемся в землю. Только тут я понял, что это мой планшет мешает движению ручки. Мгновенно смахнул его с колен. Ручка теперь пошла легко, но от резкого движения самолет "вспух". Я удержал его, выдержал и посадил. Инструктор сразу ко мне с вопросом: что случилось? Я ему откровенно рассказал о своей ошибке. "Ругать не буду, - сказал он, - молодец, что не растерялся и сообразил. А то зубы повыбивали бы, могло и хуже кончиться". Инструктор сказал так вовсе не по своей доброте, а исходя из господствовавшего тогда взгляда на летное обучение. Решительность, молниеносная сообразительность ценились выше всего. Наконец нас выпустили, но вскоре я убедился, что в частях ценят не только диплом военного летчика. На первых пора большую роль здесь сыграл авторитет Качи и обучавших нас инструкторов. Когда мы прибыли в 30-ю эскадрилью Московского военного округа, то одновременно с нами приехали выпускники Борисоглебской школы. В отряде, где я оказался, было поровну тех и других. Пришли к командиру. Он спрашивает: - Какую школу кончил? - Качинскую. - Кто был инструктором? - Астафьев. |
|
|