"Виталий Ручинский. Не ищите кролика Кузю (Журнал "Химия и жизнь", 1977, N 5)" - читать интересную книгу автора

надежду.
Однако кролик, за которого я принялся на прошлой неделе - я окрестил
его Кузей - повел себя молодцом. Оставалось последнее - опыт на
центрифуге. И надо же, такая досада: заснул! Проклятое реле!


Вой вращавшейся по инерции центрифуги, наконец, смолк. Я поднялся и
дрожащими руками открыл дверь камеры. Смотрю - Кузя живой! Сидит себе в
центрифуге, передними лапами прикрыл капустный кочан, от листочка
отщипывает. Вот молодец! Вот спасибо! Протянул руку, хотел погладить. Но
кролик издал странный звук, словно запела детская дудочка. Верхняя губа у
него задралась, из-под нее выползли два желтоватых резца. Задними лапами
он принялся выбивать о борт центрифуги дробь. Все чаще, чаще. И вдруг
хвать за палец! Зубами! Отпрянув назад, я врезался затылком в угол
магнитного генератора. Все поплыло, в глазах завертелись радужные обручи и
в каждом - оскаленная кроличья морда.
Наощупь я выбрался из камеры. Зажмурился, снова открыл глаза - нет,
непонятное: видение не исчезло. Где-то далеко под порывом ветра с треском
захлопнулось окно. И тут мое сознание неожиданно пронзила простая мысль -
зачем? Зачем я все это делаю? Кроличьи морды в обручах разом исчезли, но
то, что подспудно зрело во мне, сметая шаткие препоны, хлынуло наружу. Я
выбежал в коридор и громко закричал:
- Идите все сюда! Слушайте!
Потом мне рассказывали, что, в сущности, произошло.
Из комнат повыскакивали сотрудники, меня окружили, а я во всеуслышание
стал называть эксперименты над кроликами сплошной авантюрой: расчет был на
авось - а вдруг? Терзаю, каялся я, ни в чем не повинных животных, все
думаю на эффект наткнуться, чтобы моим именем назвали: "Эффект Кукушкина".
А дальше пойдет - покатится: конгрессы с симпозиумами, ковровые дорожки,
портреты, непременно портреты, и чтобы в профиль - в профиль я лучше
получаюсь!
Я исповедовался до тех пор, пока в мое плечо не впилась чья-то железная
рука. Блеснули стекла очков в квадратной оправе - Фугасов! Свободной рукой
он с профессиональной ловкостью отвернул нижние веки моих глаз и, заглянув
в них, прошептал:
- Ну что ж, все понятно!
- Может, позвонить ноль три? - произнес чей-то догадливый голос.
Но Фугасов уже подал знак - меня подхватили под руки и повели. Как
оказалось, в мою комнату. Усадили в кресло оператора "Бурсака". Фугасов
велел всем выйти, подошел к телефону и набрал номер. Он звонил
Бурову-Сакееву, просил его немедленно прийти - произошло "че-пе", надо
разобраться, принять меры. Остатками сознания я понял, что у профессора не
было никакой охоты мчаться разбирать "че-пе". Но Фугасов был настойчив.
Наконец он положил трубку и с нескрываемым торжеством объявил:
- Идет!..


- Что у вас тут происходит? - крикнул Буров-Сакеев еще с порога.
Я вскочил на ноги и протянул руку в направлении "Бурсака":
- Там! Там!