"Виталий Ручинский. Не ищите кролика Кузю (Журнал "Химия и жизнь", 1977, N 5)" - читать интересную книгу автора

наблюдавших за экспериментом специалистов, включая знаменитого Джорджа
Аткинса, гостя из далекой Австралии. "Фэнтэстик!" - так отреагировал
доктор Аткинс.
Под результаты была подведена теория, которую кое-кто воспринял с
ухмылкой: ничего не знаем, что за УКОМФИГ? И тут доктор Аткинс,
путешествуя с супругой по Европе, остановился для заправки автомобиля в
княжестве Лихтенштейн и между делом дал интервью местным репортерам.
Прыжок кузнечика Бимона был им причислен к наиболее выдающимся событиям в
современной биологии. Помощь подоспела кстати - скептики стали затихать.
А Буров-Сакеев подбрасывал угольку в топку. Дайте только срок - будет
вам и молниеносное обучение школьников любому иностранному языку, включая
японский и суахили, и новая порода коров: две-три буренки заставят
бесперебойно работать молочный завод средней мощности. И даже чудо-рыбы:
сегодня малек, завтра - килограмма в два, не меньше. И все - УКОМФИГ,
УКОМФИГ!
Еще студентом биофака я заболел методом Бурова-Сакеева. А когда добился
распределения в его лабораторию, то пел и плясал от счастья.
К опытам на стандартных "Бурсаках" меня не допустили, а заслали в
Елыкаево измерять прыгучесть обработанных кузнечиков, которых доставляли в
опломбированном контейнере.
Честно сказать, мне скоро прискучило мотаться изо дня в день по полю с
вешками и рулеткой. Немедленный переход на крупные объекты - вот что
занимало мое воображение. Выбор пал на кроликов.
Ах, как трудно оказалось открыться Бурову-Сакееву в своих дерзких
планах! Пропаганда грядущих достижений УКОМФИГа отнимала у него уйму
времени. К тому же заседания разнообразных комиссий, подкомиссий и
комитетов, научные командировки в сильно- и слаборазвитые страны:
заполучить аудиенцию у профессора было практически невозможно. А его зам
Фугасов встал насмерть. "На наш век, дорогой, хватит и кузнечиков", -
отвечал он каждый раз, когда я пробовал заикнуться о кроликах.
Но я не сдался. Мне удалось подкараулить Бурова-Сакеева после заседания
Ученого совета в институтском буфете. В продолжение моего рассказа он с
неимоверной скоростью поглощал сосиски, не забывая, однако, обмакивать их
в горчицу. Выложиться я не успел - в буфет с криками ворвались два
бородача в джинсовых костюмах, схватили Бурова-Сакеева и поволокли к
выходу. Его увозили на телестудию: несмотря на жуткую занятость,
Буров-Сакеев безотказно появлялся на голубом экране.
Профессора затолкнули в микроавтобус, ожидавший у подъезда. Казалось,
все было кончено. Но когда машина, обдав меня черным выхлопом, резко взяла
с места, Буров-Сакеев неожиданно распахнул дверцу и прокричал:
- Передайте Фугасову: я - за!
Семафор был открыт, и я, не жалея сил, принялся за монтаж "Бурсака"
невиданных до сих пор размеров.
Я толком не знал, чего хочу добиться от кроликов, применяя к ним
УКОМФИГ. Может, чтоб они, подобно кузнечикам, стали на редкость прыгучими.
Или вырастить у них новую шерсть, длиной и шелковистостью - чистый
мохер...
Три месяца непрерывных опытов не дали результатов: кролики дохли, не
выдержав полной программы УКОМФИГА. Фугасов мурлыкал танго "Кумпарсита" и
таял от счастья, словно масло в июльский полдень, а я начинал терять