"Александр Розов. Акведук Пилата" - читать интересную книгу автора

действий.
- Ты хочешь сказать, что когда я рассуждаю об общественном благе, то
непременно становлюсь философом? - с некоторым удивлением спросил я.
- Ну, разумеется. Точно так же, как, занимаясь ведением войны, ты
становишься центурионом, занимаясь гражданским порядком - претором, а
занимаясь торговлей - коммерсантом. Но, поскольку основным твоим занятием
всегда была война, то ты и торгуешь, как центурион, и порядок поддерживаешь,
как центурион, и философствуешь, как центурион. Такова твоя форма психэ, то
есть - анимистической силы рассудка и побуждений, как это объяснено в трудах
последователей Пиррона, каковые ты мог бы прочесть, если бы нашел время
зайти в нашу библиотеку. Этим бы, заодно, ты подал хороший пример детям,
тебе так не кажется?

Последнее слово, как всегда в таких диспутах, осталось за Юстиной. С
того дня я решил, что действительно надо чаще посещать нашу библиотеку, и
правду сказать, это принесло мне значительную пользу. Помимо полезных
практических советов по муниципальному управлению и строительству
общественных сооружений, я нашел в книгах множество мыслей, которые побудили
меня более широко смотреть на события в окружающем мире.

С другой стороны, и беседы с Рогрэдом, дали мне очень много. Помню, мы
сидели с кувшином эля у вращающегося колеса только что заработавшей водяной
мельницы.
Тогда из Рима дошло известие о гибели Гая Калигулы от мечей Кассия
Хереи и Корнелия Сабина, которые затем сами были умерщвлены трусливым
Клавдием. Он же стал цезарем лишь потому, что попался под ноги легионеру
Грату в день, когда убивали Калигулу. В придачу к этим новостям, мне пришло
частное письмо, где был прямой намек, что если я обращусь к сенату с
соответствующей просьбой, то цезарь вернет меня из ссылки, и даст должность
не ниже той, с которой я был отставлен его безумным предшественником.
- Вернешься в Рим? - спросил меня Рогрэд.
- Зачем? - ответил я, - здесь у меня боевые товарищи, здесь много чего
построено моими руками, здесь мой дом, и здесь мне хорошо.
- Верно решил, ратман, - сказал мой новый родич, - у богов своя
мельница, а у нас - своя.

Потом я нашел это выражение - мельница богов - в истории суллианских
войн, и звучит оно так: "Приходящий на мельницу богов подобен игроку в
кости. Там каждый, будь он хоть рабом, хоть сенатором, может оказаться или
мельником, или носильщиком или зерном, или мышью-воровкой. Никому заранее не
ведомо, как Парки сплетут свои нити".

Оглавление


- 1
- 2
- 3
- 4
- 5