"Дэвид Розенфелт. Первая степень " - читать интересную книгу автора

доказывала ловушка Стайнза, но и без того я не сомневался, что Лори
невиновна. Она ненавидела Дорси и вполне могла желать ему смерти. Но убить
его она могла бы разве что в чрезвычайных обстоятельствах, сопряженных с
самозащитой или защитой других людей. Иного быть не могло. Да и жестокость
этого убийства, полное пренебрежение к человеческой жизни снимали с Лори все
подозрения.
Я лег в постель, но заснуть так и не смог. Не мог перестать думать о
том, что Лори сейчас в тюрьме. И еще - заснуть в тепле и уюте постели,
которую мы с ней делили, будет чем-то вроде предательства по отношению к
моей любимой.
Я смотрел новости до пяти тридцати утра, а еще через час раскрыл "аферу
с рассветом". Парень, который читает новости о погоде, объявил, что солнце
сегодня встанет в 6.31 утра, я же мог свидетельствовать, что в это время
было уже светло в течение пятнадцати минут. Неужели никто не проверяет эти
вещи? Они что, думают, что эти пятнадцать минут светил другой источник -
например, для того, чтобы подготовить наши глаза к внезапному восходу
солнца? Или нас кто-то обманывает - может, производители лосьона для загара?
А вообще, зачем знать, в какое точно время встает солнце? Разве не удобнее
было бы знать, когда становится светло? И есть ли еще идиоты вроде меня,
которые в этот час не спят и обращают внимание на эту чушь, только чтобы не
думать о чем-то по-настоящему важном, что гложет их изнутри и о чем нет
больше сил думать?
Каким, черт побери, образом мне помочь Лори? И что, если я не сумею ее
вызволить?
Я встал и вывел Тару на двухчасовую прогулку. Как всегда, она
чувствовала мое настроение. Тара не сделала ничего, чтобы отвлечь меня от
моих мыслей; даже когда мимо пробежала белка, она не попыталась догнать ее.
Мне удалось сосредоточиться на работе, и к тому моменту, как мы вернулись
домой, я справился с собой.
Приняв душ, я оделся и к половине одиннадцатого был в суде. Я
встретился с Лори в приемной, чтобы подготовить ее к слушанию, точно так же,
как с Оскаром. Я сказал ей в основном все то же самое, но еще крепко обнял,
чего мне, слава Богу, с Оскаром не пришлось проделывать.
В назначенное время нас ввели в зал суда, и Кевин уже ждал за столом
защиты. Дилан и его коллеги тоже уже были на месте, хотя на сей раз он забыл
пожелать мне удачи. Народу и прессы в зале суда было вдвое больше, чем на
первичном слушании Оскара.
Судья Тиммерман вновь вела слушание. Она спросила, есть ли
необходимость обсудить что-либо, прежде чем мы начнем, и Дилан немедленно
продемонстрировал, насколько придирчиво он намерен вести дело.
- Да, ваша честь, - сказал он. - Мы полагаем, что представлять эту
подзащитную для мистера Карпентера будет проблематично, поэтому мы просим о
его отстранении от защиты.
- На каком основании? - спросила судья.
- Как вам известно, он представлял Оскара Гарсию, когда мистер Гарсия
был обвинен в том же самом преступлении. В данном деле мистер Гарсия будет
проходить свидетелем, а для мистера Карпентера это чистой воды
злоупотребление служебным положением.
Когда Дилан говорил, я ощущал напряжение Лори, сидевшей рядом, - она
боялась, что потеряет меня как защитника. Кевин сунул мне листок бумаги, но