"Присцилла Ройал. Тиран духа " - читать интересную книгу автора

больше не мог смотреть на дочь и не видеть своей обожаемой Маргарет. Какую
бы радость он ни испытывал при виде Элинор, следом барона настигала свежая
боль утраты, воспоминание об умершей в родах жене. Так любовь, которую он
питал к дочери, превратилась в чувство, которого он больше всего боялся, в
его главную слабость, причем такую, которую он тщательнее всего скрывал. И
прежде всего от Элинор.

* * *

- Милорд, - в сопровождении сестры Анны Элинор вошла в обеденный зал.
Пока барон кланялся, выражая почтение к ее сану, а она учтиво приседала,
воздавая должное его титулу, сердце в ней трепетало. Несмотря на свое
положение главы влиятельного монастыря, в присутствии строгого отца она
всякий раз чувствовала себя маленькой девочкой.
- Как дела у моего внука? - От волнения голос его прозвучал резко.
- Хорошо, милорд, - Элинор кивнула на стоявшую с ней рядом женщину, -
сестра Анна применила свое чудесное искусство. Кризис миновал.
По давней привычке она засунула руки в рукава и стиснула пальцами
локти, чтобы унять в них дрожь. Сестра Беатриса, ее тетка, много раз
говорила ей, что глупо так трепетать перед отцом, но его голос все равно
звучал устрашающе для юных ушей.
- Как только я разрешу Ричарду встать с кровати, милорд, он тут
перевернет все вверх дном, - добавила Анна, - если захотите отдохнуть, вам
придется схватиться с валлийцами.
Элинор увидела, как отец улыбнулся. Облегчение, отразившееся на лице
барона, озарило его светом, который ей случалось видеть, только когда речь
заходила о внуке. Нельзя сказать, чтобы она испытывала ревность к
племяннику. И все же, когда отец при ней улыбался Ричарду, ее сердце
болезненно сжималось. Она спрашивала себя, не было ли воспоминание о том,
как барон, еще при жизни матери, точно так же смотрел на нее, не было ли оно
лишь порождением неутоленной тоски, плодом пустого воображения.
После того как тетка взяла Элинор к себе в Эймсбери на воспитание, он
навещал дочь, но скоро она перестала понимать, зачем он это делает. Всякий
раз, когда она, протянув руки, бежала к нему - ведь в той, счастливой жизни
таков был ее обычай, - он неизменно отступал назад и приветствовал ее с
чопорной суровостью, темные брови сходились на переносице, словно две армии
на поле битвы. Хотя в конце своих коротких посещений он обнимал ее, это
движение бывало отрывистым, и он тут же спешил отстраниться, оставляя в ее
пустых объятиях лишь запах кожи и лошадей. Голос барона прервал ее
задумчивость. - Я в долгу перед вами, сестра, - проговорил он, обращаясь к
сестре Анне, - просите у меня чего угодно, и вы получите, если только это в
моей власти.
Его слова привели Элинор на ум еще одно воспоминание, которое она
берегла для тех случаев, когда сомнения в любви к ней отца сильнее всего
одолевали ее. Это было зимой, уже после смерти матери. Она была ненамного
старше, чем сейчас Ричард, и как теперь у племянника, у нее случился жар, от
которого она могла умереть. Тогда ей показалось, что она видит сон, когда,
подняв глаза, она увидела, как отец склонился над ее кроватью. Потом он с
невероятной силой выхватил ее из простыней, и его холодные слезы крупными
каплями закапали на ее горящую в лихорадке шею. Позже, когда она рассказала