"Майкл Роуч. Сад (Притча) " - читать интересную книгу автора

мне большего счастья, - сказал он искренне. - Поэтому меньше всего мне
хотелось бы посеять в тебе новые сомнения или еще больше тебя озадачить. Но
я должен говорить правду и ничего кроме правды - я попросту неспособен
лгать. Так вот слушай: те сферы бытия, о которых вещал Васубандху, все ужасы
и страсти этих сфер - ничто по сравнению со страданиями твоей сферы, твоего
собственного мира.
Взгляд Просветленных, вроде меня, трудней пробивается сквозь ауру
страдания, окутывающую тебя и тех, кто живет рядом с тобой, чем через все
муки и боль других, скрытых сфер. Наверное, это происходит оттого, что вы
ближе других к тому, чтобы покинуть страдание вообще, потому что у вас есть
все необходимое для того, чтобы обрести полную Свободу.
А может быть, - сказал он, и лицо его внезапно слегка дрогнуло, как
будто он вот-вот заплачет, - смотреть на ваши страдания так тяжело оттого,
что вы не осознаете, что страдаете, и потому страдаете так безмолвно,
бесконечно и безнадежно.
- Что это за страдания? Научи меня, расскажи о том, в чем они
заключаются. Я хотя бы смогу узнать всю правду, - услышал я свой жалобный
голос, голос человека, который просит поведать ему страшные истины, которые
он, конечно, и так всегда знал, но которым не смел взглянуть прямо в глаза.
Он обратил ко мне свое золотое лицо и глубокие карие глаза, полные
любви, и кротко заговорил:
- В том мире, в котором ты живешь - в той форме жизни, в которой ты
вынужден пребывать в этом рождении, - нет ничего постоянного.
Разве ты сам этого не заметил? Ничему нельзя верить, ничто не остается
неизменным. Те силы, что управляют твоим миром, те силы, что создали твой
мир и тебя самого, обладают неким качеством неустойчивости, и поэтому
никакая вещь в твоем мире не будет оставаться для тебя той же самой хоть
сколько-нибудь долго.
И больше всего меня тяготит, - продолжал он с еле слышным вздохом, -
когда кто-то из вас, людей, находит того, кого можно полюбить, и любовь эта
взаимна; но время не стоит на месте, шестеренки поворачиваются, баланс сил
изменяется, и вот уже независимо от вас, под действием все тех же сил,
пришедших в движение, вы оба изменяетесь. В этом нет ни капли вашей вины, но
вот уже любовь усыхает до симпатии, симпатия сменяется равнодушием,
равнодушие перерастает в неприязнь, а неприязнь в конце концов превращается
в ненависть. Так частенько и случается в вашем мире, что вы начинаете
ненавидеть тех, которых раньше любили, а самые близкие прежде люди не
вызывают вообще никаких чувств. Уж так он устроен, этот ваш мир.
Увы, вся моя жизнь подтверждала справедливость его слов, я ощущал
какую-то почти физическую боль. Боль эта излучалась наружу, в сторону
Майтреи, но, не пройдя и полпути, таяла в золотом свете, окутывавшем его
тело. Я почувствовал себя больным ребенком на руках у заботливой матери,
одно только присутствие которой даровало мир и покой, излечивало раны и
обиды.
Он замолчал, как будто раздумывая, стоит ли ему говорить дальше, но я
молча кивнул, предлагая ему продолжать. Мы оба понимали: я должен овладеть
этим знанием, чтобы стать свободным, чтобы, в конце концов, у меня возникло
само желание освободиться.
Он, не мигая, смотрел мне в лицо, как будто хотел поддержать мою
решимость дивным взглядом своих любящих глаз.