"Филип Рот. Болезнь Портного " - читать интересную книгу автора

слежу за тем, чтобы носки никогда не сползали, я готовлю домашние задания за
неделю до срока их сдачи - признайся, мамочка, что я самый прилежный и
аккуратный ученик за всю историю нашей школы. Учителя (ты знаешь об этом,
они сами тебе об этом говорят) уходят после уроков из школы счастливыми -
благодаря мне. Что же я такого сделал? Кто знает ответ на этот вопрос, пусть
поднимет руку! Я такой отвратительный, что она не потерпит меня в своем доме
ни минутой больше. Однажды, когда я обозвал сестру ябедой-корябедой, мне тут
же вымыли язык хозяйственным мылом. Это я понимаю. Но ссылка? Что же я
такого натворил?!
Мама настолько добра, что она, конечно же, даст мне с собой немного
еды, но до того, что со мной случится, когда я, надев галоши и пальто, буду
выставлен на улицу - до этого ей нет никакого дела.
Ах так, говорю я, ах вот вы как! (Ибо я имею не меньший вкус к
мелодраме - даром, что ли, я из этой семейки.) Не нужен мне ваш пакет с
едой! Ничего мне не надо!
Я тебя больше не люблю. Я не могу любить мальчика, который вот так себя
ведет. Я буду жить здесь с папой и Ханной, - говорит моя мать (мастерица
придавать фразам убийственный тон). Костяшки для игры в макао будет
раздавать дамам Ханна. Ты нам больше не нужен.
Ну и пусть! И я выхожу за дверь, в длинный, тускло освещенный коридор.
Ну и пусть! Я буду ходить босиком и продавать газеты на улице. Я буду
путешествовать в товарных вагонах и спать под открытым небом... - но тут я
вижу пустые молочные бутылки рядом с таким родным ковриком и внезапно
осознаю всю безмерность своей потери "Я вас ненавижу! - ору я, колотя в
дверь галошей. - Вонючки!" В ответ на эту мерзость, на эту ересь, разящуюся
по коридорам многоквартирного дома, в котором мама ведет соперничество с
двадцатью другими еврейками за звание главной святой по самопожертвованию, -
в ответ на это ей не остается ничего другого, кроме того, чтобы повернуть
ключ в замке на два оборота. Именно и эту секунду я начинаю стучать в дверь
и проситься обратно. Я падаю на коврик и прошу простить мне мое прегрешение
(хотя так и не понимаю, в чем же я согрешил); я обещаю быть воплощением
идеала всю оставшуюся жизнь, которая тогда казалась мне бесконечной.
Помню вечера, когда я отказывался есть. Моя сестра, погорая старше меня
на четыре года, подтверждает, что мои воспоминания верны: я отказывался
есть, а мама, в свою очередь, заявляла, что не потерпит подобного упрямства
и идиотизма. Это ведь для моей же пользы. Она то лишь просит меня сделать
нечто для моей же пользы - а я все еще отвечаю "нет"?
Разве я не знаю, что она готова сама разжевать мне пищу?!
Но я не хочу разжеванную ею пищу. Я и со своей-то тарелки ничего не
хочу - вот в чем дело.
Ну пожалуйста! Ребенок с таким потенциалом! С такими достоинствами! С
таким будущим! Щедро награжденный небесами красотой и умом - как это я даже
думать посмел о том, чтобы умереть с голоду безо всякой причины?!
Ты хочешь на всю жизнь остаться скукоженным мальчишкой? Или стать
мужчиной?
Неужели я хочу, чтобы надо мной все смеялись, чтобы меня все обижали?
Неужели мне хочется быть скелетом, который валится с ног от одного чиха? Или
я хочу пользоваться уважением?
Каким я хочу стать, когда вырасту - слабым или сильным, удачливым или
неудачником? Мужчиной или мышью?