"Евдокия Петровна Ростопчина. Поединок " - читать интересную книгу автора

прихоти или приличия. Он бросил, он забыл все изысканности жизни, которые,
нужны ли они или не нужны, окружают нас, горожан. Подобно древним, всюду
неразлучным с своими пенатами, он выбрал себе в вечные спутники предметы
своих занятий, своей привязанности, своих воспоминаний. Если случайно попала
в запас его какая-нибудь безделка, вещь без цели и назначения для
посторонних, будьте уверены, что в ней есть что-нибудь заветное, дорогое,
что с нею сопряжена тайна ее владельца, что она занимает неотъемлемое место
в тесном кругу его быта. Вся повесть военного вмещается в его походном
чемодане. Зато какое обширное поле догадок и предположений открыто физиологу
во временном жилище, где военный отдыхает мимоходом, месяц, неделю, день,
смотря по обстоятельствам; зато как все в этом жилище полно
занимательностью,- как на всех предметах отражается нрав жильца! Каждый из
них составляет резкую черту в характерическом целом! Они или освящены
чистыми воспоминаниями его детства, или залоги знойной поры страстей, или
свидетели тихой думы. Рядом с неминуемым оружием, с бессменными
принадлежностями службы, вы увидите любимую книгу (если ваш воин читает),
трубку, которая верно сопутствовала ему во всех трудностях и опасностях
ремесла, и не раз докуривалась и гасла без ведома его в его руках, когда он
погружался в память минувшего или в мечту о будущем, этом будущем военного,
где блеск славы и сияние желаемых крестов непременно затемнены дымом
сражения и потоками крови. Иногда вам представятся изображения родителя,
друга, нежной матери; чаще миниатюра милой или карандашом набросанный абрис
любимой лошади. Вам может на единственном столе попасть под руку безличный
силуэт, в котором одни глаза любовника умудрились найти сходство, потому что
его воображение дополняет и дорисовывает черты образа, в нем запечатленного.
Порою даже, но очень резко, этот образ обитает в самом сердце, и тогда
черный силуэт лучезарен и светел и греет теплою радостию холодные часы
разлуки. Но, увы! у большей части молодых людей вы найдете веселые припевы
Беранже и соблазнительные рифмы Парни. Разумеется, что и те и другие вечно
покрыты замечаниями, прибавлениями, гиероглифами, над которыми трудились и
перо, и свинец, и ногти. Это-то и любопытно! - Подобно испещренная книга
заклеймена читателем, присвоена им; он породнил собственные ощущения с
чужими мыслями сочинителя, возражал против них, и если ему через много лет
придется опять развернуть эту книгу, то он найдет в ней отголосок себя
самого вместе с памятником давно прошедшего, которое никогда не теряет своих
прав над нашими сожалениями, хотя бы мы припоминали в нем несравненно более
черных полос горя, чем светлых арабесков. Жаль, что такие архивы поручаются
обыкновенно страницам, недостойным их сохранять! Мне по сердцу старинные
обычаи наших прабабушек, которые на белых местах наследственного
молитвенника записывали все достопамятные дни своей тихой, домашней жизни,
летописи безгрешные и краткие, неизвестные свету, как самые героини их.
Но, кажется, я не про это с вами говорила, и мне странно, что сцепление
моих мыслей могло меня перебросить к безмятежным бабушкам от мятежных
случаев походной жизни их потомков.
После утомительно медленных походов, когда полк приходит на желанную
квартиру, каждый спешит водвориться, убраться, быть у себя. Собственность
каждого мало-помалу приводится в порядок. Дымная, грязная изба принимает вид
некоторой опрятности, дотоле ей неизвестной; ковры защищают оконницы от
солнца и пол от стужи. Все принадлежности временного хозяина располагаются
по удобнейшим местам, то есть всякая из них там, где может скорее броситься