"Игорь Росоховатский. Тор-1 (Журнал "Юность")" - читать интересную книгу автора

он замечал окружающее и растерянно улыбался. Какая-то лаборантка показала
"нос" машине.
Мы уже почти примирились с ним, готовы были уважать его и восторгаться
его необыкновенными способностями. Но прошло всего три дня, и неприязнь
вспыхнула с новой силой.
Валя Сизончук по справедливости считалась самой красивой и самой гордой
женщиной института. А я считал ее и самой непонятной. Она окончательно
утвердила меня в этом мнении на праздничном вечере перед Первым мая.
Я стоял рядом с Валей, когда в зал стремительно вошел Тор-1, ведя под
руку запыхавшегося Мих-Миха и что-то доказывая ему. Я видел, как Валя
вздрогнула, слегка опустила плечи, словно сразу стала ниже ростом,
беззащитнее. Она растерянно и невпопад поддерживала разговор со мной, А
когда объявили "Дамский вальс", ринулась к Тору через весь зал.
- Пойдемте танцевать, ТВ!
ТВ! Она предала нас, назвав его так, как он нам тогда предлагал. Она
смотрела на него сияющими, откровенно восхищенными глазами. Она раскрылась
перед ним сразу, как плеск реки за поворотом. Нам неудобно было смотреть в
эту минуту на Валю. Мы смотрели на директора.
Что-то дрогнуло в его лице. В холодных изучающих глазах открылись две
полыньи с чистой синей водой. Словно тонкие девичьи пальчики постучали в
эту непонятную, закрытую душу, и в дверях на миг показался человек.
Выглянул и скрылся. Дверь запахнулась - он натянул на свое лицо
невозмутимость, как маску. Пожал плечами.
- Я плохо танцую.
- Иногда люди танцуют, чтобы поговорить.
Валя была чересчур откровенной. Сказывалась ее самонадеянность. Ей
никто из мужчин никогда ни в чем не отказывал.
Тор-1 повел себя самым неожиданным образом.
- О чем говорить? - пренебрежительно протянул он. - Если вы хотите
оправдаться за небрежность в последней работе, то напрасно. Приказ о
выговоре я уже отдал.
Он говорил громко и не беспокоился, что все слышат его слова. А затем
повернулся к собеседнику, продолжая прерванный Валей разговор.
Валя быстро пошла через весь зал к двери. Наверное, так ходят раненые.
Я пошел за ней, позвал. Она посмотрела на меня совершенно пустыми глазами
и, кажется, не узнала. Для другой то, что произошло, было бы просто
горькими минутами обиды, а для Вали - жестоким уроком.
Она побежала по лестнице, не глядя под ноги. Я боялся, что вот-вот она
споткнется, покатится по ступенькам.
Догнал я ее у самой двери. Вложил в свой голос все, что чувствовал в ту
минуту:
- Валя, не стоит из-за него. Он гнилой сухарь. Мы все - за тебя.
Она зло глянула на меня.
- Он лучше всех. Умнее и честнее всех вас.
Она оставалась самой собой. Я понял, что ничего не смогу с этим
сделать. И еще понял, что никогда не прощу этого Тору.
С того вечера я перестал замечать директора. Приходил только по его
вызову. Отвечал подчеркнуто официально. Так поступали и мои друзья.
А Тор-1 не обращал на эго никакого внимания. Он вел себя со всеми и с
Валей так, как будто ничего не произошло, по-прежнему вмешивался во все