"Игорь Росоховатский. Триумф "каскадеров" (Авт.сб. "Понять другого")" - читать интересную книгу автора

Допустим, что врачи ошиблись и я все же заболел. Но почему не
почувствовал никаких признаков болезни? Меня не мутит, как бывало перед
припадками. Наоборот - дышится легко и свободно, могу пробежать трусцой
километров пять и не почувствовать усталости.
Как мне нужен, как необходим сейчас добрый волшебник Иван Степанович!
Почему же он не проведает пациента, как обещал? Я уже справлялся о нем в
различных клиниках, но разыскать не смог. Жаль, что не записал его адрес,
номер телефона. Даже фамилии не знаю. Он не называл ее, а спросить я
постеснялся.
Иван Степанович обещал тогда, что видения исчезнут, что припадки не
повторятся - он оказался прав. Он не сказал только, что вместе с цветными
кошмарами исчезнет и МОЕ, особое, присущее только мне видение мира. Мир
станет для меня таким же, как для многих других, - с резкими переходами
красок, с обрывками и незавершенностью линий. Но таким он мне чужд. Если
бы я не знал его другим, мог бы привыкнуть, примириться. Но как быть
сейчас?
Пробовал писать снова и снова. Может быть, в процессе работы что-то
восстановится само по себе? Иногда мне казалось, что я снова начал видеть
в каждом предмете необычное, оригинальное - одну из его скрытых сущностей,
проявленных моим воображением. Я спешил перенести увиденное на полотно.
Но, готовясь к выставке, ловил удивленные и жалостливые взгляды моих
коллег, членов отборочных и закупочных комиссий. Они как будто спрашивали:
ты ли это? Что за бездарная мазня? Куда исчез талант? Я пытался
уговаривать себя, что это мне только кажется, что я неправильно
истолковываю отношение ко мне других людей, - просто нервы не в порядке.
Наконец два моих небольших полотна все-таки попали на выставку. И
случайно я подслушал разговор посетителей: "Неужели это автор
"Каскадеров"? Что с ним стало?" - "Бывает. У многих оригинальности хватает
лишь на одну-две картины. На этом талант иссякает". - "Но контраст уж
слишком разителен. "Каскадеры" - первоклассное полотно. Это был триумф. А
все эти "Пряхи" воспринимаются как откровенное подражание. Надо же
докатиться до такого. За длинным рублем, небось, погнался?" А когда Сергей
предложил мне место секретаря в Художественном фонде, я понял, что и
ближайшие друзья поставили на мне как на художнике крест.
Что же делать? Примириться и ждать Ивана Степановича, надеяться, что он
каким-то образом вернет прошлое - в крайнем случае, пусть даже с
припадками, с кошмарами, но вернет мне МЕНЯ? Вернет время, когда мир
вставал перед глазами, полный ярких сочных ассоциаций, когда краски
сверкали, будто омытые благодатным дождем, а малейший оттенок прочитывался
мной, как откровение, как отчетливая строка? Тогда на меня смотрели отнюдь
не с жалостью, а с восхищением или с завистью.
Вчера, когда я вернулся с выставки, мне стало так худо, что показалось:
вот-вот возобновятся припадки. Поверите ли, я обрадовался! Мелькнула
надежда, что вместе с припадками вернутся прежнее видение и умение. Но
вскоре я понял, что меня гнетет просто недостаток кислорода. Уходя на
выставку, я закрыл окна и двери на балкон. Стоило открыть их - и дышать
стало легче, сумрачное состояние прошло. А отчаяние придавило с новой
силой.
Не могу понять, как это случилось, что я раньше забыл, нет, пожалуй,
просто на время упустил из виду простую истину - внешний мир соединяется с