"Игорь Росоховатский. Утраченное звено (Авт.сб. "Утраченное звено")" - читать интересную книгу автора

Схорониться в корабле я не могу - после аварии и повреждения атомных
стержней в двигателях радиация там во много раз превышает допустимую.
Мое лицо влажнеет, будто на него упали дождинки. Душно. Кажется, что
сейчас пойдет дождь. Но тут же я опомнился: какой дождь пробьется сквозь
шлем?
Подтягиваю к себе левую ногу и пытаюсь оттолкнуться от выступа в почве.
Если бы удалось перебраться воя к той скале, я мог бы укрыться в ее тени
от жгучих лучей, которые уже начинают плясать по камням длинными
багрово-синими языками. Скала меняет цвет сразу, без переходов. Только что
была черной, а стала синей. Другая скала тоже изменила цвет. Мне кажется,
что изменилась и форма скал, их расположение. Они словно повернулись друг
к другу, чтобы проститься или заново познакомиться на рассвете. Черное
небо приобретает цвет расплавленного олова. Прямые лучи режут его на
части, кромсают, как лучи прожекторов.
Необычная картина. Приходится все время убеждать себя, что это
реальность. Такая же, как и то, что я, единственный из экипажа "Омеги",
остался жив. Один. Предоставленный самому себе.
Когда-то давно, после проигранного состязания Борис утешал меня:
"Ничего, за все неудачи судьба в будущем сразу отплатит одним большим
выигрышем". И вот, пожалуйста... Нелепый случай наградил меня "везеньем".
Мне удалось пока уцелеть. Я не погиб сразу, вместе со всеми, сумел
каким-то чудом выбраться из корабля. При ударе не пострадали защитные
кольца и не произошло взрыва. Судьба словно берегла меня... Для чего? Не
придется ли вскоре завидовать мертвым?
Вообще-то меня никогда не считали "везунчиком". Ничего в жизни не
давалось даром. Рос я некрасивым, коренастым парнем с большой головой на
короткой шее. Круглое лицо с растянутым ртом и крупным, расплюснутым на
конце носом, оттопыренные уши. Никаких выдающихся способностей, разве что
память цепкая. За всегдашнюю боязнь насмешек, настороженность и короткую
стрижку друзья прозвали "ежиком". Девушки в школе не обращали на меня
никакого внимания. Я должен был вечно самоутверждаться, вечно доказывать
что-то себе и окружающим. Только по этой причине учился я неплохо, иногда
побеждал на математических олимпиадах. Правда, до первого или второго
места не дотягивался, но в десятку сильнейших входил. Стал мастером спорта
по шахматам и планерному спорту.
Потом - факультет электромеханики политехнического института. Работа на
космодроме. Училище космонавтов. Дружба с Борисом Корниловым. Первые
полеты на окраины Солнечной системы, известность.
Девушки смотрели на меня уже с долей восхищения, и я этим умело
пользовался. Женился на красивой девушке, Ольге, статной, длинноногой, с
искрящимися весельем глазами. Через год она родила мне сына, Глебушку. Это
были счастливые безмятежные дни. Временно я опять перешел работать на
космодром. Борис звал в рейс, но я крепился, сколько мог. Потом не
выдержал: улетел на полтора года. Прилетел - и не узнал сына, так он
подрос за это время. Он мог часами расспрашивать меня о кораблях, о
космосе. Мне было хорошо с ним, и я даже побаивался, что больше не
захочется улетать. Тогда я еще не знал, как трудно постоянно удерживать
уважение жены и сына, как мне понадобятся полеты, встречи с опасностями,
испытания мужества и воли, слава...
...Малейшее движение отдается пронзительной болью в тех частях тела,