"Игорь Росоховатский. Сто моих рождений (Авт.сб. "Утраченное звено")" - читать интересную книгу автора

ее представляем, - не беспробудно черна, иногда она обладает таким вот
разноцветьем, такими сочными, яркими красками. Прав кто-то древний,
сказавший, что "после смерти в смерти нет ничего плохого". Нужно лишь
терпеливо пережить, стерпеть, перенести ее. Может быть, он тоже был хорошо
знаком с ней и видел такую радугу? Но я-то знаю, что после смерти может
быть нечто худшее - новая жизнь с новыми, еще более страшными муками...
...Оказывается, у меня есть семья. Мою жену зовут Эмилией. Это хрупкая
белокурая женщина, нежная и взбалмошная. У нее маленький рот и золотистый
пушок на затылке. Настроение у нее меняется каждую минуту.
Пока она накрывает на стол, успевает ласково улыбнуться дочке,
укоризненно покачать головой старшему сыну, раздраженно и нетерпеливо
посмотреть на меня. А то на мгновение замрет, приоткрыв рот, удивившись
новой шалости младшего сына. Ее взгляд, подобно курице, клюющей зерно,
перескакивает с места на место. Эмилия умеет рассыпать в смехе серебряные
колокольчики. Но, к сожалению, она умеет и скрипеть, как несмазанная
калитка, и браниться, словно рыночная торговка, и вопить, как бешеная
кошка.
У нас четверо детей, и я вынужден много трудиться, чтобы прокормить
семью. Работаю шофером на огромном рейсовом грузовике, доставляю овощи на
плодоконсервный комбинат. Иногда делаю "левые" ходки, перевожу что кому
нужно - столбы и доски для дач, овощи с частных огородов. Конечно, в школе
учили, что ловчить - постыдно. Но в каждом конкретном случае я довольно
быстро нахожу себе оправдание: то надо заработать для детей, то пособить
соседу. Когда я возвращаюсь из рейса, дома меня встречают радостно: жена
бросается на шею, младшенькие ребятишки повисают на руках, теребят за полы
пиджака. Старший мерно хлопает ладонью по спине, отбивая такт моей любимой
песни. Потом начинается раздача гостинцев, и веселая суматоха продолжается
до ночи: меряют обновы, будто непонарошке хвастаются друг перед другом,
нахваливают меня, расспрашивают о поездке. И пусть я не больно многого
достиг в жизни: некоторые мои одноклассники стали генералами, директорами,
- в эти часы я чувствую себя не только самым главным, но и самым нужным.
Впрочем, грех жаловаться, и на работе меня не отпихивают в дальний
угол, считают классным шофером. Начальник автоколонны говорит:
"Определенные способности, мог бы при желании гонщиком стать". Он-то не
знает, что я уже был гонщиком - в одной из прежних жизней. Наверное,
оттуда и способности, и непонятные самому знания. Стараюсь скрыть
способности от других, но не всегда это удается. Товарищи удивляются:
откуда что берется у простого шофера? Дразнят "мудрецом", "пророком".
Многие завидуют.
А мне, как включится окошко памяти, тошно и страшно становится: вот
сейчас мелькнут столбы, воронки, захрустят кости... Хорошо хоть, что не
так часто это бывает. Иногда удается отогнать воспоминания, забыться. То
жена помогает, то дети, а то грешным делом - водочка. Боюсь, правда, как
бы не пристраститься к ней. В моем положении это нетрудно. Зеленый змий
помогает окошко памяти ставнями закрывать, да не задарма.
Однажды диспетчер назначил меня в дальний ответственный рейс. А на
обратном пути, подъезжая к дому, почувствовал я, будто меня лихорадит,
судомит. Мне бы поостеречься. Но тут встреча дома как положено, да еще
свояк зашел - мы взбрызнули обновы, и я забыл о недомогании. А лучше мне
было бы вовсе не приезжать домой, лучше сковырнулся бы я в кювет... Ведь,