"Татьяна де Росней. Ключ Сары " - читать интересную книгу автора

Джошуа был настоящим тираном. Он мне нравится, но от этого не перестает быть
тираном. Джошуа принадлежит к тем боссам, которые не склонны проявлять
уважение или снисхождение к личной жизни, браку и детям. Если какая-то из
сотрудниц ухитрялась забеременеть, она превращалась для него в пустое место.
Если у кого-нибудь из нас заболевал ребенок, мы удостаивались гневного
взгляда и недовольного начальственного рыка. Но зато он обладал острым
взглядом, талантом настоящего редактора и великолепным чувством времени. Мы
все склоняли головы, признавая его главенство. Мы жаловались на него друг
другу, стоило ему только повернуться к нам спиной, но при этом мы обожали
его. Коренной уроженец Нью-Йорка, которому уже перевалило за пятьдесят,
Джошуа выглядел обманчиво мирным и тихим. У него было вытянутое лицо и
сонные, прикрытые тяжелыми веками глаза. Но стоило ему открыть рот, и сразу
же становилось ясно, кто здесь главный. Джошуа выслушивали и повиновались
ему беспрекословно. И никто не осмеливался перебить его.
Бамбер родился в Лондоне. Возраст его приближался к тридцати годам.
Ростом он вымахал выше шести футов, носил очки с дымчатыми стеклами и красил
волосы в невероятный желто-коричневый мелированный цвет. Он обладал
блестящим английским чувством юмора, которое приводило меня в восторг, но
которое редко понимал Джошуа. Я питала слабость к Бамберу. Он был надежным и
умелым коллегой, товарищем по работе. Кроме того, он чудесно умел разряжать
обстановку, когда Джошуа бывал не в духе и срывал зло на нас. Бамбера хорошо
было иметь в друзьях и союзниках.
Алессандра была наполовину итальянкой, невероятно амбициозной молодой
женщиной с чудесной гладкой кожей. Она была очень красива, обладала копной
блестящих черных кудрей и полными, влажными губами, при одном взгляде на
которые мужчины теряли голову. Я так до сих пор и не решила, нравится она
мне или нет. Она была вдвое моложе меня, но получала уже столько же, сколько
и я, пусть даже в выходных данных журнала моя фамилия стояла выше ее.
Джошуа перебирал гранки очередного номера журнала. В нем должна была
появиться большая передовая статья о грядущих президентских выборах, которые
превратились в объект повышенного интереса с того момента, как Жан-Мари Ле
Пен одержал победу в первом туре. Меня не особенно вдохновляла мысль о том,
чтобы писать на эту тему, и втайне я была рада, когда это задание досталось
Алессандре.
- Джулия, - начал Джошуа, глядя на меня поверх очков, - это твоя
епархия. Шестидесятая годовщина событий на "Вель д'Ив".
Я откашлялась, чтобы скрыть смущение. О чем он говорит? Мне показалось,
что он пробормотал что-то вроде "вельдиф".
Это слово было для меня пустым звуком.
Алессандра одарила меня снисходительным и покровительственным взглядом.
- Шестнадцатое июля сорок второго года. И это вам ни о чем не
говорит? - поинтересовалась она. Иногда я ненавидела ее высокий голос мисс
Всезнайки. Как сегодня, например.
Эстафету подхватил Джошуа.
- Грандиозная облава на "Велодроме д'Ивер". Отсюда и пошло сокращение
"Вель д'Ив". Знаменитый крытый стадион, на котором проводились трековые
велосипедные гонки. Тысячи еврейских семей, запертые на стадионе, провели
там много дней в ужасающих условиях. А потом их отправили в Аушвиц. В
газовые камеры.
В голове у меня забрезжили кое-какие воспоминания. Но очень слабые.