"Василий Петрович Росляков. Последняя война (Роман) " - читать интересную книгу автора

держал старенькую Славкину винтовку и гранату РГД.
Когда Славка вскинул голову, немец шевельнулся, шаркнул сапогом,
улыбнулся добрыми глазами и рыжим ртом.
- Ауф! - тявкнул он и занятыми руками сделал движение снизу вверх,
чтобы Славка поднялся.
Славка поднялся, косо зыркнул в окно. За окном стоял танк, низко
гудел мотор, отчего тоненько позванивали стекла.
- Лос! Лос! - Немец посторонился. Славка шагнул к выходу. У порога
хозяйка держала в руках ненужную теперь миску с капустой и огурцами. Не
глядя на нее, Славка ногой отворил дверь.
На броне танка сидели с поднятыми воротниками шинелей русские. Возле
танка курили и лопотали по-своему трое в черной униформе - немецкие
танкисты. Они заржали, увидев Славку в сопровождении рыжемордого
пехотинца. Рыжемордый разрядил Славкину гранату и бросил ее через крышу.
Потом размахнулся и ударил Славкиной винтовкой по гусеницам. Винтовка
развалилась. Деревянная ложа и осколки упали на землю. Ствол с магазином и
затвором рыжемордый отбросил прочь. Потом он ощупал Славкины карманы,
набитые патронами.
- Вэг, вэг, - повторял рыжемордый и выбрасывал патроны.
Разоружив Славку, немец отступил на шаг, посмотрел ему в глаза своими
добрыми голубыми глазами, потом сказал:
- Пошел, пошел, - и рукой показал в сторону леса. - Там пошел.
Славка повернулся и шагнул в сторону леса. Он шел медленно, как бы
отсчитывая каждый свой шаг. Два, три четыре, пять... И вдруг понял, что
ему целят в затылок. Шесть, семь, восемь... За спиной хохотнули в три
глотки. Славка остановился, медленно оглянулся, увидел черный глазок
пистолета и чуть повыше - добрые глаза рыжемордого. Немец улыбнулся и
выстрелил в небо.
- Оглядываться не есть хорошо, - сказал он потом. И, как бы
обидевшись на что-то, крикнул: - Цурюк, назад! - Взмахом пистолета
потребовал Славку назад.
Вот и сидят они на холодной чужой броне. Пленные.
Железные гусеницы давят белый снег. Мнут Славкину душу. А она все
живет где-то в глубине, все сжимается в комочек и не верит, все еще не
верит в свой бесславный, нехороший конец.


2

Из этой деревни Славка выбрался нынешней ночью. Возле моста копошился
усталый муравейник. Работали пленные, наши бойцы, растерявшие самих себя,
свое лицо, свои привычки, какие-то свои пружины. Они копошились серой
безликой массой. И среди этой массы, выделяясь из нее, каждый в
отдельности, каждый со своей пружиной, покрикивали на пленных,
подталкивали их прикладами, расхаживали победителями немецкие солдаты.
Мост через овражистую речушку был уже наведен, заканчивалось
выравнивание подъездов к мосту. Поблескивающий свежими тесаными бревнами,
строгий, новенький, он был так не похож на тех, кто строил его, копошился
вокруг него в бурой развороченной земле, в крошеве желтой щепы.
Все это Славка увидел издали, и было в этом что-то щемящее,