"Василий Петрович Росляков. Последняя война (Роман) " - читать интересную книгу автора

что все его жалобы бесполезны. Но за окном, видно, притулились к
занавесочке, слушали, потому что опять вспыхнул огонек, потом лязгнул
засов, в приотворенную дверь позвал женский голос:
- Увойди.
Славку всего передернуло от судорог, от внезапного счастья, он
бросился к крылечку, прошмыгнул по-собачьи в темные сени, затем вслед за
женщиной в комнату. Тут передохнул, прошел на середину и стал стоять. С
него капало, при малейшем шевеленье чавкало в сапогах. В доме было
натоплено, но Славка не мог согреться, он сдерживал дрожь, но дрожь не
унималась. Хозяйка смотрела на Славку и не могла сразу сообразить, что с
ним делать.
- Ну чего стоишь, - послышался голос с печи, - скидавай все, околеть
можно.
Повернувшись на голос, Славка увидел лежавшего на печи мужика, чисто
выбритого, в чистом солдатском белье. Расстегнул ремень, и хозяйка начала
стаскивать тяжелую и неподатливую шинель, потом посадила на скамью,
стащила сапоги, раздела Славку до трусов, сунула в руки такое же, как у
хозяина, белье с завязками вместо пуговиц и отправила на печь. Там он
напялил рубаху, кальсоны и лег на горячее, укрывшись полушубком.
- Может, растереть его? - спросила снизу хозяйка.
- Вот именно, добро переводить. Мы лучше вовнутрь примем. - Хозяин
велел подать "растирание" на печь.
Славка повернулся к нему лицом и, заглядывая в глаза, сказал:
- Я есть хочу.
- Эта дела поправимая, сперва прими вот.
Славка выпил стакан вонючей самогонки, внутренности обожгло, и сразу
сделалось тепло и уютно. Хозяйка подала хлеб, соленые огурцы, сало. Ел
Славка жадно и быстро. Голова кружилась, он пьянел, тянуло в сон.
Насытившись, поблагодарил хозяина и лег опять, но теперь не кутался в
полушубок, а лежал открыто, спокойно, во хмелю, в полудреме.
- Может, по второй? - спросил хозяин.
- Спасибо, больше не могу.
- Спаси бог, да не будь и сам плох, - пошутил хозяин и выпил один. Он
был расположен к разговору, начинал то с одного конца, то с другого, но
все как-то непонятно, отдельными словами, без всякой связи, а может, связь
и была, да он держал ее про себя.
- Бог-то спаси, а рюмочку подняси, - продолжал он. - Чудеса, парень.
Истинно говорю - чудеса. Лежишь на моей печке, в моем исподнем, накормлен,
напоен, а кто ты есть - хрен тебе знает. Во дожили так дожили.
Славка уже засыпал под этот разговор, не мог удержать тяжелых век.
Последние слова, с какими он уснул, были о войне.
- Во дожили, а почему дожили? Потому что война. Война! Дела эта
непоправимая... Война. Кому война, а кому хреновина одна. Не так ли?..
Дрыхнешь, ну и дрыхни, а кто ты такой есть - хрен тебе знает...
Утром Славку разбудили. Хозяин стоял внизу одетый, обутый, видно, уже
побывал во дворе, поглядел что и как, не видно ли, не слышно ли кого.
- Слезай, - сказал он без вчерашнего балагурства. - Позавтракаешь - и
с богом. По нынешнему времю два мужика в доме - дюже много, и прихлопнуть
могут. Так что не гневайся.
Белье велели на себе оставить, гимнастерка и галифе были сухими и