"Василий Петрович Росляков. Последняя война (Роман) " - читать интересную книгу автора

размоину шалый мотоциклист. Ему не хватало дороги, и он по разбитой
обочине сноровисто и юрко обходил тяжелые фуры. С ходу влетел он в
размоину, и мотор захлебнулся. В плаще, в каске, немец соскочил в лужу,
попытался завести мотор, но не сумел. Тогда вытер пот с лица, огляделся и
увидел Славку, зажестикулировал, затараторил, обрадовался. Славка понял,
что надо идти. Немец хлопнул его по плечу.
- Nun, Kerl, hilf mir, давай, давай. - Навалился на руль, Славка
сзади подтолкнул, и мотоцикл выкатился на ровное.
- Soldat?
- Ich war...
- Und jetzt?
- Jetzt? Nach Hause, - ответил Славка. Он поверил в спасительную силу
немецкого языка, он не знал, что немцы не обращают внимания на
рассеявшихся по оккупированной территории безоружных красноармейцев,
потому что уверены в скорой победе и в том, что Красная Армия полностью
распалась и не представляет для них никакой опасности.
- О! - воскликнул мотоциклист. - Du sprichst deutsch! Это хорошо, я
тоже люблю Россию. Достоевский, Шаляпин, я очень люблю Россию, мы идем в
Москву, nach Moskau, будешь здоров, Kerl, мы не будем ее уничтожать,
Москва есть gut. - Один раз, другой раз он даванул ногой, взревел мотор и
начал стрелять синим дымом. Мотоциклист перекинул ногу через седло,
оглянулся и весело крикнул: - Nach Moskau!
"Сволочь безмозглая", - устало подумал Славка, и в ту же минуту дошло
до него со страшной силой: ведь это они на Москву, Громыхающая лавина,
породистые картузы в автобусах и битюги, все они спешили в Москву. Красная
площадь, зеленый Ростокинский проезд, Стромынка... Славка попытался, но не
мог представить себе ни этих фур с битюгами, ни этих жутковато-красивых
автобусов с породистыми немцами, ни их танков, ни их машин, ни этого
веселого идиота-мотоциклиста на московских улицах, на Красной площади. Это
не помещалось в голове, потому что было немыслимо.
Наконец-то опустело шоссе, и все стихло. На западе набухало, сочилось
краснотой мокрое небо.
Сначала Славка брел по дороге бездумно и бесцельно, просто шел, скреб
каблуками грязный асфальт Варшавки. Все чувства его онемели, все мысли его
были парализованы. И вдруг к нему пришел страх, стало боязно идти по
открытой дороге. С запоздалым ужасом - мурашки прошли по спине - он
вспомнил о танках, грузовиках, пушках, автобусах и тяжелых фурах, которые
только что прошли мимо него, торопясь на Москву. Он даже оглянулся -
тревожно и трусливо. И хотя дорога позади была уже пуста, он первый раз за
этот бесконечно длинный день без колебаний и размышлений, ясно и твердо
решил: назад пути для него нет, там были немцы. Однако и впереди, куда он
шел, где набухал мокрый закат, был Юхнов.
Сам не зная почему, Славка круто свернул влево и, спотыкаясь,
проваливаясь в рыхлой сырой земле, заспешил, словно его подгонял кто, по
вечереющей озими с белыми заплешинами первого, еще не стаявшего снега.
Густели сумерки, когда он прошел поле и, вспотевший, загнанный,
выбрался к лесу. В глубине, в лесной чаще, было уже темно, а вдоль опушки,
где стояли березы, от их белых стволов, от белых пятен на озими еще
держался тихий призрачный свет. И все теперь, что было вокруг, перестало
быть чужим, между Славкой и этой вечерней землей снова образовалась