"Народный артист И. Ващенко" - читать интересную книгу автора (Сергеев Слава)

Он меня все-таки любит

Я дослушала все истории Ващенковской мамы до конца, вздохнула и стала собираться.

Ващенко, слава богу, не было. Я, честно говоря, все боялась, что он придет, опять будет скандал, бокс, крики, но - Бог миловал. Собрались, попрощались, Валентина Михайловна меня даже поцеловала: понравилась я ей. Приезжаем на вокзал.

А у меня, честно говоря, было подозрение, было - что просто так мы не уедем. Не знаю почему. Ну не такой человек г-н Гарри, чтобы нас так просто отпустить… Я думаю, где еще он может появиться? Конечно, на вокзале. Дома, видимо, ему все-таки родителей стыдно - во весь голос не запоешь…

Так что мы с Алиской к поезду тихо-тихо так подошли, чуть ли не крадучись, загрузили вещи, а времени-то еще полно, заранее приехали… Да еще жарко в купе, лето же… И мы решили выйти на перрон - перекурить.

Это было ошибкой. Я-то, собственно, стояла к лесу задом, или лучше сказать, спиной, не видела, так сказать, приближения любимого, но Алиска вдруг говорит: ма-а-м… - и расширенными глазами смотрит мне куда-то за спину.

Я оборачиваюсь и вижу: он. он, родимый…

Что говорить, был хорош. Как говорится, в образе.

Одежда нашего бенефицианта была в художественном беспорядке: рубашка выбивалась из брюк и так распахнута на груди, что видна скудная растительность, куртка тоже, разумеется, расстегнута, чуб дыбом, глаза горят, и весь облик вообще несколько смазанный - не то падал где-то, не то просто общее ощущение такое - колеблющееся; увидел нас и как закричит на весь перрон:

- Наташка-а!!.

Разумеется, все, кто был на перроне, с интересом оглянулись. Пожилая проводница, увидев нашу с Алиской реакцию, спрашивает:

- Ваш?

И, не дожидаясь ответа, участливо покачала головой:

- Хорош…

Ващенко подбежал, я по привычке подумала - будет бить, подобралась вся, сгруппировалась, чтобы падать не больно было, а он вдруг сам на колени ка-ак упа-дет!.. Я испугалась. А Алиска, та вообще, бедная, шарахнулась. Ребенок ведь.

- Мам, че это с ним? - говорит…

Я говорю:

- Встань, придурок, люди же вокруг…

А он обнял мои колени и рыдает, натурально в голос рыдает:

- Не вста-ану!.. пока не простишь. Прости, - говорит, - меня, Наташка…

А вокруг, повторяю, народ. Который, разумеется, отойдя от первого испуга, смеется. Наверное, картина со стороны была - чудо. Шекспир - Двенадцатая ночь или Иван Грозный убивает своего сына.

Коленопреклоненный, рыдающий Ващенко и я, пытающаяся привести его в чувство или хотя бы немного приподнять. Столько экспрессии было в этой сцене, что к нам не решились подойти даже обходившие свои владения привокзальные менты. Только оглядели внимательно всю композицию издали. Тут пришлось, конечно, Ващенко, продолжая рыдать в голос, слегка привстать.

Смешные у нас милиционеры, главное для них - не рисковать, смотрели-смотрели, но не подошли. А вдруг укусит?

Тут проводница и говорит: прощайтесь, молодые люди.

Что при этом произошло с Игорем Николаевичем, описать практически невозможно. То есть тут было все: опять колени, руки (простирание и заламывание), вскрики, земные поклоны и даже угрозы лишить себя жизни… Но, видя нашу твердую решимость уехать, он прибег к международному посредничеству - бросился на проводницу.

- Умоляю, - кричит, - помогите!

Тетка шарахнулась:

- Чем же я вам помогу?!

- Удержите мою жену от необдуманного шага!..

И знаете, что сделал? Вцепился в поручень при входе в вагон и собирается войти.

- Где тут, - говорит, - у вас стоп-кран?

Тут мне проводница и говорит:

- Выносите вещи, девушка, мне при отходе ЧП не нужны.

Да я и сама, впрочем, уже собиралась это сделать. Ну как его в таком состоянии оставишь - я же не изверг. Да и не чужой он мне человек. И Алиска конечно, тоже, меня за рукав дергает: мам, давай останемся на денек, чего там, ну его, этого психа…

Так что пошли мы с сумками при всем честном народе обратно. Тут и поезд тронулся. Все, разумеется, на нас смотрели, даже носильщики. Кто, как говорится, плакал, а кто смеялся…

А Ващенко хоть бы хны. Идет счастливый, улыбается, щебечет, держит меня за руку… Моментально успокоился. Что-то мне стал рассказывать… Мне бы тут понять - в какие железные объятия я попала, но бабы же дуры - вместо этого я подумала про себя: как страдал, как страдал, хоть и дурак, а все-таки любит меня, наверное…