"Владимир Романовский. В постели с Президентом" - читать интересную книгу автора

(кроме войн, которые, как мы уже упомянули, освещались прямо из конторы).
Стиль письма у Роджера был оригинальный. Вопреки старой традиции, берущей
начало в телеграфной несуразице Гражданской Войны, Роджер писал интригующие
вступления, в которых не упоминались никакие конкретные факты, и таким
образом интерес читателя возрастал по мере чтения. Статьи Роджера всегда
редактировались, подправлялись под общепринятый формат. Редактор просто
менял местами первый и последний параграфы.
Ничего сенсационного в мире в данный момент не происходило.
Роджер вышел в дайнер позавтракать. Потолки в его квартире - едва три
метра высотой - нагоняли на него тоску. И еще многие другие вещи в его жизни
нагоняли на него тоску. К примеру, отец его отказывался давать сыну деньги,
и приходилось жить на зарплату рядового журналиста, и тратить две трети
своего дохода на квартирную плату.
После завтрака он вернулся в свое однокомнатное жилище и некоторое
время провел, переключая каналы телевизора, слоняясь от окна к столу, и
рассматривая коллекции репортерских фотографий. Выйдя снова на улицу, он
поел, выпил кофе, прогулялся, пообедал, и решил, что ни в какие бары в этот
вечер не пойдет.
На платном канале показывали боксерский матч. Спортивный журнализм был
чужд Роджеру, но на гладиаторов он любил смотреть не меньше, чем кто-либо.
Чемпиону мира в тяжелом весе предстояло сразиться со злобного вида парнем в
красных трусах. Парень выглядел неуверенно.
Что-то заставило Роджера резко выпрямиться в кресле.
Ни в квартире, ни в здании ничего интересного не происходило. И по
телевизору ничего особенного не показывали. Где-то... на другой стороне
Сентрал Парка... что-то. Что-то там было. Начиналось. Он понятия не имел -
хорошее или плохое там начиналось, какие люди были в этом замешаны, сколько
свидетелей. Он просто уловил признаки сенсации. Он знал, что ему нужно там
быть.
Быстро одевшись, он выбежал из здания, закинув сумку с фотоаппаратом и
блокнотом через плечо. Остановил такси.
- Куда едем, босс? - спросил таксист с тяжелым ямайским акцентом.
- Девяностая и Парк Авеню, - сказал Роджер.
Пробок не было. Прибыв на место назначения, Роджер расплатился и быстро
вылез.
Посмотрев вокруг, он не увидел ни полицейских прожекторов, ни машин
скорой помощи. Инстинкт велел ему идти на юг скорым шагом. За четыре минуты
он почти бегом преодолел пятнадцать кварталов.
Что-то сенсационное или, по крайней мере, очень необычное, происходило
где-то здесь. Прислонившись к известняковой стене, Роджер закурил и
некоторое время провел, наблюдая за противоположной стороной авеню.
Некоторое движение - люди входящие и выходящие, двери трех зданий двигаются
непрерывно; элегантно одетая пара, ждут такси; пожилой джентльмен входит во
второе здание; портье соседнего здания выходит и останавливается в свете
прожектора под козырьком, ища такси для кого-то (кто считает, что во
избежание остентации следует для ловли такси использовать портье); два
подростка, визгливо смеясь, выскакивают на улицу, а потом забегают обратно
внутрь; останавливается такси, из него выходит пассажир.
Роджер посмотрел вверх, на французскую крышу среднего здания. Дормер
темный. Он стал изучать, одно за другим, окна. В некоторых горел свет.