"Борис Романовский. Город, в котором не бывает дождей" - читать интересную книгу автора

воспринято окружающими как крушение и капитуляция, а она была чертовски
самолюбива.
Еще Гете, был такой великий поэт... ах, вы знаете его? Тем лучше! Так
вот, Гете как-то сказал, что "женщина обладает тысячью способов сделать нас
несчастными и только одним - счастливыми". Делать его счастливым она больше
не хотела, и он стал по-настоящему несчастен. Она не знала сама, чего
хотела добиться, да я думаю, что у нее и не было никаких планов. Она просто
вымещала на нем свое одиночество, потому что теперь она была действительно
одинока. Он горько разочаровался в ней, тем более горько, что уж больно
высоко она была вознесена им всего три-четыре месяца назад. Слишком
короткий срок для метаморфоз. И он отшатнулся от нее, ожесточился, но не
потерял ее, он точно знал положение ее тела в пространстве в каждое
мгновение. А такое чутье дает человеку или большая любовь, или ненависть.
Все случилось во время бури. Поскольку Тамара не любила природы, она,
естественно, очень боялась грозы.
А вокруг во всем своем великолепии сверкала и грохотала "воробьиная
ночь". Молнии озаряли небо одновременно в двух и даже трех местах, страшный
грохот от столкновения небесных повозок с камнями временами заглушал
абсолютно все звуки, казалось, что ничего нет, кроме этого грохота, а затем
и дождя. Она переживала свой страх ощутимо и навязчиво, и Алек, чтобы не
видеть ее, вышел на веранду. Пахнуло свежестью, ему в лицо летели
отраженные в рикошете брызги дождя, душная злоба последних дней отошла
куда-то, и он почувствовал себя отмытым от греха ненависти. Ему стало жалко
ее, такую одинокую перед лицом грозы. Он вернулся в дом. Тамара сидела
напуганная и растерянная.
- Закрой дверь! Брызги летят в комнату!
Он повиновался. Она же, приняв его молчание за обычный уже молчаливый
протест, закричала:
- Ненавижу! Ненавижу грозу, дождь, твою проклятую избу и звериное
житье в одиночестве!
- Тамара, послушай...-начал oн.
- Я не желаю тебя слушать, ничтожество! На такое... я истратила год
своей жизни! Но больше этого не будет!
Она была взвинчена грозой, молнией и ливнем, только поэтому, наверное,
не помня себя, она бросилась на мужа. По-видимому желая сильнее его
унизить, она выплюнула ему в лицо отвратительное оскорбление. Вначале Алек
растерялся. Он вырос в атмосфере мягкости и любви, и эта фраза хлестнула
ему по лицу. Сдерживая нарастающий гнев, он презрительно и горько
рассмеялся. Я думаю, смех унизил женщину сильнее, чем если бы он ее ударил.
Она выкрикнула оскорбление вторично, прибавив к нему новые слова.
Он оттолкнул женщину, схватил первый попавшийся предмет и ударил. Это
был небольшой хромированный топорик, подаренный друзьями. Он убил ее.
Потом он связался с больницей, приехали две машины, одна,
реанимационная,-за ней, вторая, позже-за ним.
И сполохи молний сияли уже над опустевшим домом, а грохот разрядов не
глушил ничьей речи.
Психиатры после обследования сделали заключение, что он психически
вменяем, хотя и отметили некоторое нервное истощение. Его дело передали в
суд.
На суде я выступал как адвокат: я знал его с детства и кому, как не