"Мартин Романо. Всадники бури ("Конан" #62) " - читать интересную книгу автора

была холодной - маленькая вендианка не могла не чувствовать этого. Наверное,
оттого, что само сердце Серидэи было холодным.
Насинга услышала звук чьих-то медленных шагов позади себя. Однако же
она не повернулась, чтобы посмотреть, кто идет. Не сомневалась, что это был
кто-нибудь из рабынь. Серидэя всегда появлялась бесшумно, и только как будто
боязливо вздрагивало пламя огня. Насинга признавалась себе в том, что все
время ждала, когда к ней придет Серидэя, может быть, при этом сердце ее
билось с тревожным страхом, но она, в самом деле, ждала.
Пришла чернокожая девушка-рабыня. Принесла большое серебряное блюдо,
наполненное фруктами. Поставила его возле маленькой вендианки и, почтительно
поклонившись, снова удалилась.
Никто из рабынь не говорил с Насингой, они не знали вендийского языка.
И Серидэя никогда ничего не говорила ей, вернее, не говорила вслух, и все же
между ними двоими существовала какая-то особенная нерасторжимая связь, они
хорошо понимали друг друга без всяких слов.
Будто непроизнесенные вслух мысли Серидэи каким-то необъяснимым образом
оказывались в голове Насинги, и - наоборот. Прежде такого еще не было с
маленькой принцессой. Она всегда чувствовала себя бесконечно одиноко, даже
когда рядом были отец и мать. А теперь... Теперь у нее была Серидэя.
Насинга хотела, чтобы Серидэя поскорее пришла к ней. Но та все не
появлялась. Девочка пробовала даже звать ее, не вслух, конечно, а мысленно.
Серидэя сама научила этому маленькую вендийку и всегда очень скоро приходила
по ее зову. Сегодня же почему-то вовсе не торопилась. При этом Насинга была
уверена, что Серидэя хорошо слышала ее. Та была где-то совсем близко.
Девочке удавалось даже поймать ее мысли. Она могла отличить их из тысячи
других - имели Серидэи, казалось, звучали как-то особенно, у них был свой
неповторимый голос. Насинге очень нравился этот голос, хотя, может быть,
оттого, что напоминал ей свой собственный или... тот, который она так часто
слышала, когда еще жила с отцом и матерью в Айодхийском дворце?
Серидэя знала о том, что маленькой вендианке удавалось вторгнуться в ее
мысли. Но была ли она довольна этим? А Насинга искренне не хотела делать
что-либо такое, что могло бы не понравиться Серидэе. И это было вовсе не
потому, что она боялась ее. Нет. Вернее... не только поэтому. Просто Насинга
не любила расстраивать кого-либо, будь то отец, мать или вот - Серидэя.
Но почему же она все еще не шла?! Почему не откликалась на зов
Насинги?!
- Серидэя! Серидэя! - неутомимо молила ее девочка.
И в ответ не было ничего.
Серидэя часто повторяла, что Насинга должна оставаться одна, должна
познать одиночество. Может, поэтому она сейчас и не приходила. Очень многое,
из того, о чем говорила Серидэя, было непонятно Насинге. Порой даже пугало
ее. Между тем казалось, что все это каким-то необъяснимым девочке образом
было неразрывно связано с ней самой.
И вдруг... Насинга заметила, как встрепенулось пламя масляного
светильника, будто по нему пробежал легкий ветерок. Девочка тоже чуть
вздрогнула, и радостно, и боязливо - она сама толком не могла понять. В одно
мгновение вскочила со своего кресла и обернулась. Ее глаза возбужденно
блестели.
Пламя неравномерно освещало зал. Его теплый розоватый свет был ярок
только здесь, у кресла Насинги, чуть дальше он слабел, а у стен совсем