"Михаил Ромм. Время - кино - зритель" - читать интересную книгу автора

технических кадрах, и о творческих работниках.
Цехи, отделы, директора студий привыкли работать штучно. Сценарные
отделы настроены на кропотливую, многомесячную возню с единичными
сценариями. Иной раз пять-шесть инстанций занимаются одновременно
какой-нибудь картиной, обкатывая и обтесывая ее со всех сторон.
Художественные советы часами обсуждают двадцатиминутную короткометражку.
Так, например, художественный совет "Мосфильма" потратил четыре заседания на
дискуссию по исправлению сценария двухчастной комедии размером в пятнадцать
страниц. Режиссеры, пускаясь в производство, чувствуют себя своего рода
робинзонами, первооткрывателями. На их работе сосредоточено пристальное и
пристрастное внимание такого количества руководящих лиц, инстанций и
учреждений, на них ложится такая уникальная ответственность, что это подчас
очень затрудняет оригинальное решение картины. В самом деле, если твоя
картина оказывается единственной в данном разделе тематики, то и у зрителя,
и у руководителя, и у автора к ней одно отношение. Если эта же картина
появится в числе ста картин и рядом с ней будет поставлено еще
десять-пятнадцать-двадцать картин, сделанных примерно на том же материале
или посвященных аналогичным темам, то к картине предъявят совершенно иные
требования, к ней сложится совершенно иное отношение.
Нам предстоит решить множество трудных и интересных творческих,
технических и организационных проблем.
Но главнейшей из них будет сценарная проблема - проблема обеспечения
мощной кинематографии Советского Союза мощной драматургической основой. Эта
задача тем более сложна, что речь идет не только о количестве сценариев, и
даже не столько об их количестве, сколько об их лице.
За годы малокартинья наша кинематография не только растеряла кадры
кинодраматургов, отбила у писателей охоту обращаться в кинематограф, резко
сузила круг литераторов, профессионально занимающихся кинематографом, но и
выработала своеобразные навыки и штампы, с которыми нужно сейчас решительно
распрощаться.
Мы очень часто утверждаем, что корень зла был в увлечении
биографическими фильмами. Это не совсем верно. Биографические фильмы
оказались только наиболее ярким выражением того осторожно прохладного,
орнаментированного, рассудочно-лакированного стиля, который сложился за
последние годы в советской кинематографии, нивелировал почерк мастеров и
оттеснил историко-революционную тематику, проблемные картины, посвященные
современной жизни, и т. д. Ведь и "Чапаев" и "Депутат Балтики" были тоже
своего рода биографическими фильмами. Однако эти произведения, сделанные с
большой революционной страстью, с огромной внутренней взрывчатой силой,
говорили о духе нашей революции, о духе нашего народа больше, чем иные
фильмы, посвященные самым злободневным проблемам современности.
В отличие от "Чапаева" и "Депутата Балтики" кинобиографии композиторов,
адмиралов и генералов, созданные нами за последние годы, по существу говоря,
были оторваны от внутреннего содержания нашей жизни.
Наибольшей бедой последних лет я считаю не то, что мы делали много
кинобиографий, а то, что мы потеряли высокую революционную тему, страстность
в вопросах переделки сознания человека - потеряли почти во всех картинах.
"Чапаев" был историко-биографической картиной, но он ставил огромные,
насущно важные вопросы каждого дня нашей жизни.
Страстно патетический образ Чапаева, исключительно талантливого,