"Жюль Ромэн. Преступление Кинэта ("Люди доброй воли" #2) " - читать интересную книгу автора

то на приятное чувство безопасности, то на тревогу. Потом он представлял
себе в общем виде, без топографических подробностей, степени плотности,
запутанности, недоступности, а также совершенно иные свойства безразличного
оживления, безличной текучести, способные гарантировать безопасность
человеку, который прячется. Только после этого он нашел целесообразным
рассуждать. В предыдущие дни он рассуждать еще не решался.
Две части Парижа особенно настойчиво преследовали его воображение:
Одиннадцатый район в стороне улицы Попенкур и кварталы около Северного и
Восточного вокзалов. Он принялся размышлять о них более основательно. Очень
несходные по внешнему виду, эти места обладали некоторыми однородными
преимуществами. Во-первых, ни одно из них не служило традиционным убежищем
для преступников. Во-вторых, это были места оживленные. В его уме их
сближала, однако, более своеобразная аналогия. Мысленным оком Кинэт и тут и
там видел дома, выходящие на улицу фасадами средних размеров. С точки зрения
прохожего - ничего примечательного. Ворота, всегда открытые настежь,
украшенные многочисленными дощечками торговых предприятий. И, в какое бы
время дня ты ни шел мимо, в подворотне неизменно торчит застрявший воз.
Внутри обширный двор, весь обрамленный высокими зданиями. В первом этаже
десяток-другой мастерских. Над ними сотня окон. Во дворе вечная толкотня. И
с высоты унылых этажей накрапывает лишь очень редкий дождь рассеянных
взглядов.
По другую сторону двора, против входа, вторая подворотня, в которой
тоже стоит какой-то воз. Дальше опять двор, ничем не отличающийся от
первого. Двери мастерских, сотня окон. Взгляды, может быть, и падают вниз,
но не видят человека, только кружат около него, как снег зимой. Кому ты
нужен? Ты ли это или кто другой? Потом третья подворотня, третий двор.
Иногда четвертый и пятый.
В Одиннадцатом районе столетние дома черны, штукатурка стен облуплена,
толкотня невообразима, люди неважно одеты. Каждый двор - кишащий и рокочущий
мешок. Работа производит звуки металлического биения, тикания,
пронзительного урчанья. Около вокзалов дома насчитывают не больше полувека
жизни. Фасады их правильнее. Даже в первом этаже больше контор, чем
мастерских. Менее обширные дворы относительно пустынны и безмолвны. Попадая
туда, чувство потерянности, иллюзию собственного отсутствия испытываешь
менее остро, чем в Одиннадцатом районе. Взгляд, упавший из окон, скорее тебя
настигнет. Но ты ему глубоко безразличен, он сразу же забудет о тебе.
"В одном из этих мест я и начну поиски".
Направляясь к станции метрополитена, Кинэт попытался выбрать.
"В смысле расстояния от моего дома одно другого стоит. Конечно, будет
неудобно. Лучше бы иметь Легедри под рукой. Но об этом не может быть и речи.
Поблизости нет, по-моему, ничего подходящего. Да и не плохо оторвать его от
привычной обстановки. Близ вокзалов он потеряет почву под ногами еще скорее,
чем в Одиннадцатом районе; особенно за Восточным вокзалом, несмотря на трамы
и метро. Там более буржуазно, более "чиновно"; ему меньше будет грозить
опасность попасть в свою среду, завести новые знакомства. Только надо
следить, чтобы он не слишком стремился в северную часть города, к приятелям
бульвара Ла Шапель. Во всем этом мне придется разобраться на месте".

* * *